Однако вскоре оказалось, что неисполнимый проект заложен как базовый в договоре на утилизацию отходов между правительством Иркутской области и компанией «Росгеология». Доктор технических наук, академик Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности Борис Зельберг, работавший над поправками к изначальному проекту, называет нынешнюю редакцию проекта «мошеннической» – заказчик и подрядчик стараются оттянуть время, чтобы «распорядиться» деньгами, выделенными на утилизацию отходов. А мы добавим: сегодня, когда под давлением общественности и депутатского корпуса ситуация зашла в тупик, стороны стараются еще и переложить друг на друга ответственность за то, что проект, возможно, провалится…
В чем заключался первоначальный проект
– 10 мая 2014 года я был приглашен на слушания по проекту «ВЭБ-инжиниринга», и тогдашний вице-губернатор Лариса Забродская попросила прямым текстом: помогите. Основные деньги на проект уже зашли, и мы подключились на стадии доработки. Первый договор на 800 тысяч рублей был на доработку, исключение замечаний, которые могли возникнуть. Это был государственный заказ, и мы – 5 докторов и 12 кандидатов наук – крепко в него включились…
Первая оценка проекта государственной экологической экспертизой была отрицательной. Негативную роль в этом сыграли, по словам Бориса Ильича, некоторые иркутские ученые, у которых был свой интерес к распределению финансовых потоков, которые Федерация выделяла на утилизацию отходов комбината.
Однако отрицательное заключение экспертизы оказалось неправильно оформленным, и это дало возможность куратору проекта от ВЭБа Дмитрию Шейбе снова выйти на экспертизу. Вторая экспертиза дала положительную оценку.
– И сегодня эта экспертиза действует – до 2020 года. Нас упрекают, что мы каким-то хитрым образом получили экспертизу за 10 дней. Этому есть объяснение: проект до того глубоко проработан, что было легко получить положительное заключение. После этого были завязаны отношения с ИрНИТУ, и проект вышел на следующий этап – в 2015 году начались опытно-промышленные испытания, по договору на 650 тысяч. Суммы, как видите, весьма небольшие, доскребали последнее.
Мы испытали различные варианты утилизации шлам-лигнина, в том числе пять вариантов строительных смесей, включая отходы строительных материалов. Задача была поставлена следующая: найти частичную или полную замену извести, которая нужна была для проекта, но подорожала после обвала доллара (после Украины) вдвое. Мы выполнили задачу. В 2015 году состоялась международная научно-практическая конференция «Белые ночи», куда съехались 60 ученых из шести стран, и резолюция конференции была: одобрить нашу работу.
Невероятное превращение
– Но проект «омоноличивания» в итоге был признан неэкономичным и нецелесообразным.
– Для начала посмотрите, как на самом деле назывался проект: реализация мероприятий по ликвидации негативного воздействия отходов, накопленных в результате деятельности БЦБК на участке карты N12. А технология – соответственно, обезвреживание и рекультивация шлам-лигнина ОАО «Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат». Это потом проект оболгали, извратили. Все время нашей работы недоброжелатели писали против проекта письма во все мыслимые инстанции.
– Как получилось, что, несмотря на заявления о его несостоятельности, проект все же стал основой для работы «Росгеологии»?
– Я сразу скажу: в 2017 году была сделана попытка рейдерского захвата проекта членами правительства Иркутской области: Чернышовым, Кондрашовым, Крючковым. Очень большую роль в перекройке проекта сыграл сотрудник, кандидат технических наук Виктор Кондратьев от ИрНИТУ, от которого и пошло это злополучное «омоноличивание». Его взяли в ВЭБ, проработал он совместно с нами 2,5 года, внес большой вклад в проект. Но когда закончилось финансирование, тогда, я считаю, все и началось. Проект оболгали, и началась подмена – заменялись материалы, которые использовались в проекте, к проекту «прикоснулись» в плане доработки. Теперь планировалось использовать в проекте пыль сухой газоочистки. Но количество ее в год будет лишь 8-10 тысяч тонн – и то когда цех сухой газоочистки, где ее планируется брать, выйдет на полную мощность. А нужно в сотни раз больше! Еще среди материалов был назван гипс, его тоже надо очень много, к тому же он гигроскопичен… Я считаю, что был предложен мошеннический проект, который не имел права на реализацию. Но сделали патент, «Росгеология» в этом участвовала.
Возглавил эту кампанию по переделке проекта Кондратьев. Согласно нашему проекту, из шлам-лигнина должна была получиться достаточно плотная структура, чтобы его связать и использовать дальше. А со временем, после переделок проекта, итогом должен был стать прочный грунт. Был сделан патент. Туда вошли директор «Росгеологии» Панов (21 марта его полномочия директора были досрочно прекращены), его зам Руслан Горринг (против которого сейчас СК возбудил уголовное дело), Кондрашов.
В результате технический университет получил бонус – 30 миллионов на конец 2017 года, то есть на 4 месяца. Это очень много, очень солидно. 100 миллионов получила «Иркутскгеофизика» (подразделение «Росгеологии») – на инженерные изыскания. Министр Крючков знал, что уже делались подробные изыскания по шламовым полям – он, до того как стал министром, работал коммерческим директором компании «БирюсаПромстрой», которая занималась проектом ВЭБа вместе с нами! И все равно выделил деньги на новые изыскания. Ну и каков результат этих изысканий? «Иркутскгеофизика» доложила, что шлам-лигнина не 3,5 миллиона тонн, а 3,4 миллиона. Мы в свое время замерили все 10 шламовых полей, у нас получилось 3,2. У всех примерно одинаковое количество.
Правительство наше рвалось забрать проект, работать по нему. И, в общем, задача была – срочно потратить деньги, выделенные по федеральной программе. По нашим данным, надо было «дотратить» 250 миллионов…
Борис Зельберг называет Руслана Горринга одной из самых весомых негативных фигур в деле утилизации отходов БЦБК. Он рассказывает, что у Горринга была идея перекачать лигнин из Байкальска:
– Он вообще хотел построить трубопровод. Полгода с этим возились. На публику, правда, не выносили, ожидали недовольства – центральная зона Байкала все-таки. И тогда-то возник тот проект, который мы сегодня наблюдаем: обезвоживание шлам-лигнина и получение биомассы. Вывоз лигнина в Моты, который, к счастью, не состоялся – тоже направление Горринга. Правительство Иркутской области стопроцентно поддерживало проект.
Большая стирка
По мнению Бориса Зельберга, «захваченный» проект, который послужил базой для сегодняшнего договора правительства Иркутской области и ОАО «Росгеология», существует, имея положительную госэкспертизу – но вместе с тем он переработан в нечто, что не имеет права на существование.
– Такой некомпетентности и непрофессионализма от «Росгеологии», которая назначена правительством, трудно было ожидать. Внутри проекта лежит абсолютно непригодный агрегат для очистки городских прудов, не имеющий никакого отношения к переработке шлам-лигнина! На площадке – две машины. Но и десять таких машин дадут производительность всего лишь 250 тысяч кубов в год – за пятнадцать лет, может быть, существующие объемы лигнина и переработают. А куда будут девать воду и полученную биомассу? Не знают. Даже если за 15 лет у них все получится, на выходе у них будут еще и 10 ям, которые надо будет чем-то завалить, а это где-то 3,5-4 млн тонн инертных материалов...
Зельберг считает, что единственная задача подрядчика – загрузить машины круглосуточной работой, пусть и безо всякого продукта.
– Секрет тут прост: аренда машины у фирмы ОАО «Акватория» в сутки – от 100 тысяч рублей, и легко предположить, что «Росгеологии» надо отмыть суммы контракта. Я сказал депутату Николаеву на круглом столе по БЦБК, который был организован им в апреле, что такого масштабного воровства в истории наших экологических проектов еще не было.
Время отползать огородами
На фоне общего оживления вокруг проекта – и теперь уже не только общественного, но и депутатского – у «Росгеологии» и правительства региона, похоже, нет взаимопонимания. Иначе как объяснить претензию, которую правительство за подписью Андрея Крючкова выдвинуло «Росгеологии»? Суть претензии заключается в том, что подрядчик в определенное время должен предоставить на согласование заказчику – то есть правительству – технико-экономическое обоснование и технологии утилизации отходов. Но ТЭО и технология на согласование не предоставлены. «Вышеизложенное свидетельствует, что выполнение подрядчиком работ к сроку, указанному в контракте, становится явно невозможным, что приводит к срыву реализации мероприятий по ликвидации негативного воздействия отходов…» До 11 марта правительство требовало предоставить документацию. Нам известно, что правительству области переданы лишь результаты инженерных изысканий.
Но то, что сроки будут сорваны, специалистам «в теме» вроде Бориса Зельберга было понятно сразу. А вот тем, кто заказывал работы – было ли понятно им? Возможно. И, может быть, именно поэтому сейчас ответственные лица в правительстве, что называется, отползают огородами, стараясь переложить вину на подрядчика, который мутил воду в шламовом пруду, не понимая, что делать дальше.
– Ведь это не проект, это все в рамках каких-то испытаний. Проект невозможно будет на это все положить. Проекта и не будет, идет только оттяжка времени, – уверен Борис Зельберг.
МНЕНИЕ
Юрий Фалейчик, председатель «Байкальского центра гражданской экспертизы»:
На Байкальском ЦБК подходит время контроля, я не сомневаюсь, что этот контроль будет с самого верхнего уровня: потому что наблюдает за всеми процессами администрация президента, администрация премьер-министра. Но лето 2019 года будет убито на подбор технологии и на опытно-промышленный этап. Это не соответствует контракту, который подписала «Росгеология». А в нем – не выполненные обязательства у обеих сторон. И у заказчика, который должен был предоставить полигон для вывоза осушенного шлам-лигнина, но этим не занимается. И у «Росгеологии», которая к 1 июля 2019 года должна была представить проект с госэкспертизой – а проект с госэкспертизой в лучшем случае будет готов через год. Поэтому будет «разбор полетов» и поиск виноватых. И поэтому правительство региона, вместо того, чтобы ускориться, направило претензию «Росгеологии». Чтоб потом отчитаться: мол, мы сигнализировали…
