Новая встряска на старых подмостках
В начале года пыль коромыслом на тюзовской сцене подняла творческая лаборатория «Молодые режиссеры – детям». Как результат в недрах театра вызревают будущие премьеры пяти оригинальных спектаклей от ярких постановщиков Питера, Москвы, Барнаула и Омска. Теперь, в июньские дни иркутского фестиваля «Культурная столица», на тюзовской площадке вновь сенсационный переполох: высадилась шебутная десантная бригада школы-студии МХАТ им.В.И. Немировича-Данченко. Ей хватило двух дней, чтобы основательно встормошить и взбаламутить не только вампиловскую труппу и публику, но и весь иркутский театральный цех, которому давно пора перестать быть местечковым. Иркутск стал первой станцией тура «Молодой МХАТ – Сибири», вместе с ним на контакт со столичными театралами вышел Шелехов. Следом шумные гости отправились в Абакан и Красноярск. Программа тура спрессована и многофункциональна. Она включает мастер-классы сценического ремесла, три экспериментальных спектакля и отбор абитуриентов для поступления в старейший театральный вуз страны.
В боевой состав команды МХАТа вошли студенты третьего курса актерского факультета, пестуемые заслуженным деятелем искусств России, руководителем центра В.Э. Мейерхольда Виктором Рыжаковым. Между гастролями в Витебске и Тамбове, где он занят в качестве актера, к визиту на Байкал примкнул ректор школы-студии заслуженный артист РФ Игорь Золотовицкий. Столичные мэтры подчеркнули, что, несмотря на первый исторический приезд МХАТа в гости к иркутскому ТЮЗу, между нашими творческими «сосудами» есть живое «сообщение». Андрей Сидельников называет себя учеником Виктора Рыжакова, он занят в спектаклях центра В. Э. Мейерхольда. Партнерские и дружеские отношения связывают Рыжакова и Золотовицкого с нашими даровитыми земляками Иваном Вырыпаевым и Светланой Ивановой. Поклоном шелеховской земле назвали мхатовцы свое выступление в городе металлургов, откуда родом один из студентов-гастролеров Сережа Новосад. Москвичи, как и провинциалы, испытывают насущную потребность во взаимном общении, кислородо- и теплообмене, в стимулирующих и плодотворных коммуникациях. «Нам обязательно нужно иметь связующие нити с такими вот дальними, но могучими и богатыми человеческим потенциалом центрами родной земли», — сказал Виктор Рыжаков. Поэтому мост, заложенный между театром Вампилова и МХАТом, нужно строить капитально, кирпичик за кирпичиком умножая череду совместных проектов, исканий, циркуляции смыслов и идей. Для начала организаторы сибирского тура школы-студии МХАТ выразили намерение проводить его в ежегодном режиме.
Что же касается первого пришествия в Иркутск прославленной актерской альма-матер, его гуманитарную, эмоциональную и экзистенциальную ценность трудно переоценить. Избранники – представители театральной среды, иркутской интеллигенции, кому посчастливилось поучаствовать в креативном контакте, получили мощную прививку непритворных, высокопробных переживаний.
Свежее дыхание
На мастер-класс, который объявили мхатовские птенцы, возник ажиотажный спрос. Не только артисты ТЮЗа, но и служители Мельпомены из других, даже любительских театров, режиссеры и театральные критики, студенты театрального училища и самые любопытные из журналистов валом валили в нерезиновый зал. Не ожидавшие такого напора хозяева площадки умудрились все-таки разместить всех желающих. Судя по отзывам, никто не остался разочарован.
— Что, в самом деле было чему поучиться у московских школяров, к примеру, вам, опытной, состоявшейся актрисе? – спрашиваю у одной из ведущих «вапмиловок» Марины Егоровой.
— Еще как было! – отвечает Марина. – Я в восторге от мастер-класса, вообще от ребят, от того заряда, которым они щедро делились. Вообще-то, в каких-то моментах они еще дадут фору иным профессионалам. Особенно по концентрации искренности – самого дорогого, что составляет зерно нашего ремесла. Они обрушили на нас такую лавину свежего дыхания, здоровой, молодой жажды жизни, творчества, жажды показать себя, быть понятыми в тех высказываниях, которые они ощущают насущными, жгучими, жизненосными. Я смотрела фрагменты из «Шума и ярости» Фолкнера и поражалась не просто глубине постижения, но, что еще важнее, кристальной актерской самоотдаче, пониманию сверхзадачи профессии, которая ничего общего не имеет с искушением любоваться собой. У ребят в этом смысле незамутненная энергетика, хотя гастрольная биография уже завидная, нет никаких признаков отяжеления успехом. А вот окрыление – непобедимое просто. Они выкладываются, отдают себя с горячим сердцем, поэтому им и удается так растормошить душу зрителя. Браво педагогу Виктору Анатольевичу Рыжакову. Чувствуется, что это подвижник, настоящий отец курса, создавший умную, тонкую, требовательную и развивающую атмосферу семьи для своих учеников. Он привил им бесценное стремление видеть, слышать и доносить человеческую душу. Это то, ради чего и живет театр во все времена. Эту человеческую ноту в каком-то неискаженном, «первом прочтении» они уже умеют транслировать. Я получила огромное удовольствие, а вместе с тем и чувствительный шлепок под зад, добрый такой, терапевтический. И еще – колоссальный глоток надежды. Рано сдуваться, нельзя затухать. Профессия-то вечная, потому что вечна душа…
Студенты не только показывали артистические фрагменты. Они поделились вкратце своей творческой кухней. Рассказали, например, как на праздники выходят гулять по Камергерскому переулку, где проживает многоуважаемый МХАТ, и поют задушевные песни. Поют так заразительно и любовно, что прохожие, забыв про кафе и магазины, поневоле следуют за стайкой театралов куда глаза глядят, подпевая, мечтая, настраивая сердца на любовь.
Вот и к нам в Иркутск добрались эти юные провокаторы сердечных волнений. Чтобы обновить, активировать, возбудить неистребимый театральный вирус, чтобы завлечь, повести в глубинные дали аргонавтов, готовых откликнуться на зов творческих приключений.
Без вины виноватая старость
Именно такое творческое приключение представил собой показанный в Иркутске сценический опыт под названием «Несовременный концерт». Он сложился в итоге студенческого задания, результаты которого копились, оттачивались и анимировались на протяжении трех лет обучения. В общем, нам предъявили живое порождение курсовой экспериментальной лаборатории. Предметом исследования для только что поступивших в школу-студию «желторотых» юнцов их гуру Виктор Рыжаков назначил… старость. Причем не просто возраст, который политкорректно называют преклонным или солидным, а откровенную зиму человеческой жизни, которая наступает за 80-летним рубежом. Ребята должны были познакомиться с людьми от восьмидесяти и старше, выспросить у них как можно больше об их биографии, провести с ними десятки долгих часов, узнать, чем живут и дышат старики сегодня, о чем запоздало жалеют, чем тяготятся, чего стыдятся, чем согреваются и утешают себя. Эти факты и наблюдения и должны были по замыслу педагога и режиссера стать материалом для отважных актерских проб студийцев. Это была не только попытка овладеть навыками изображения внешних примет старости. Главное, что было ценно для Виктора Рыжакова, а после стало ценно и для всех участников смелого искуса, — это продвинуться насколько возможно вглубь психологического феномена глубокой старости, уловить, ощутить и попробовать выразить, что остается неистребимо живым в человеке на пороге смерти. «Что на поверку остается у человека в самом конце?» — такой вопрос задал куратор своим будущим артистам и самому себе, предлагая разными сценическими инструментами «препарировать» старость.
Но препарирования не случилось. Произошло что-то гораздо более бережное и гуманное, человечное и просветленное. Юные артисты смогли осторожно и трепетно примерить на себя сегодняшних, полных жизни и огня, неуловимую магию прощальной любви к жизни, возвышающее смирение перед неизбежной немощью, кротость безраздельного одиночества, достоинство тихого, безропотного принятия потерь. Не обошлось, конечно, без доброго сыновнего комизма и нежной пародийности, без грустной сострадательной улыбки. Но все же мудрое понимание преобладало. Щемящая сцена, когда абсолютно одинокий старик кормит хлебом голубей – и это единственная для него роскошь общения, когда звучит гениальная песня Арно Бабаджаняна на стихи Роберта Рождественского «Между мною и тобою гул небытия» — эта сцена стоит целого шекспировского «Короля Лира». Гул небытия, звенящий между глубоким стариком и жизнью, когда-нибудь услышит каждый из нас, каждый из нас бессилен его предотвратить. Но сохранить и в этот час нежную, ни в чем не обвиняющую благодарность к жизни, к неумолкаемому шуму ее неисчислимых крыльев, возможно, высшее достижение человеческого духа.
Зов кипучих глубин
Мимолетные, как танец шаровой молнии, гастроли умчались дальше. Озоновый след остался. Его подвижный люминисцент оседает в пространстве зала, на палубе сцены, которая все еще слегка покачивается, грезя о новых творческих плаваниях. Этот заряженный воздух, этот упругий ветер вдохновения не может, не должен растаять втуне. На вызов залетных умельцев надо отвечать. Своими, самостоятельными, «чумовыми», сносящими крышу постановками, невероятностями и сенсациями. Все к этому готово: паруса творческого азарта напружинены, бывалая матросская команда – в бесстрашном возбуждении, есть испытанный, молодой и дерзкий капитан, а главное – нетерпеливые пассажиры-зрители, требующие немедленного старта в новизну и кипучие глубины. Маршруты первопроходцев ждут героев и побед новой тюзовской одиссеи.
