А кроме того, его будто сама судьба вела в политику: через несколько лет после прихода в компанию, возглавив департамент продаж, именно он взял на себя ответственность за решение задач и проблем внешнего окружения жилых комплексов, которые построил «Новый город». Взяв на себя эту ответственность, он обивал пороги городских и областных ведомств, пытаясь решить те общегородские проблемы, с жалобами на которые приходили жители. В какой-то момент сотрудник компании понял, что он уже, по сути, занимается решением проблем, за которые ответственны власти, а не частный застройщик, и решил пойти в думу, легитимизировав эту часть своей работы. Правда, тонкости административного управления не сразу и нелегко дались молодому депутату. Было время, когда равнодушие и непробиваемость чиновников повергали его в полное отчаяние, но сегодня депутат знает, как с ними бороться, как заставить работать на благо жителей города и региона.
Классический сибиряк
Сам Дмитрий Ружников считает, что ничего особенного в его биографии нет. Однако это не совсем так. В начале своего трудового пути ему пришлось выбирать между двумя мужскими профессиями, между самолетами и поездами. Сначала он выбрал самолеты, окончив авиационный лицей при ИВАИИ. Но потом увлекся поездами, поступив в передовой по тем временам железнодорожный университет. Во времена студенчества успел поработать официантом, барменом, продавцом бытовой техники и даже занимался рекламой. Но в итоге все-таки пришел к другой, тоже настоящей мужской профессии – строительству, которым занимается и по сей день.
– Ничего сверхъестественного в моей биографии нет. Классический сибиряк. Дедушка с бабушкой, причем со стороны обоих родителей, были связаны с военной сферой, работали во многих городах, но осели в Иркутске. Дедушке выдали трехкомнатную квартиру в микрорайоне Приморском, там я и проживал с родителями. Семья, как раньше называли, интеллигентная. Папа по образованию юрист, но работает не по профессии, сейчас трудится в структуре «Ростелекома». Мама по профессии инженер, работала в «Гипрошахте», но институт, к сожалению, был закрыт в 90-х годах. У родителей тогда был тернистый путь, пришлось выживать, менять работы. Но мама сумела вернуться в профессию, до сих пор работает в проектной организации. Дедушка и бабушка в послевоенные годы поездили по стране от одной военной части к другой, но в итоге вернулись в родной Иркутск. Они и родители с детства прививали мне любовь к труду. За что я им благодарен.
– Вы назвали себя классическим сибиряком. В вашем понимании кто это? Чем сибиряк отличается от других жителей страны?
– Знаете, есть страны Европы с очень богатой и давней историей, где развитие народа, его культурные и ментальные особенности хорошо изучены специалистами. А есть новые сообщества, которые ярко представлены, например, в США, Канаде, Австралии, где из симбиоза разных народностей сложились уникальные, но пока мало изученные традиции, родились люди со своим, самобытным укладом жизни. И, на мой взгляд, сибиряки как раз относятся к такому типу новых сообществ. Влияние политических ссыльных, ассимиляция с местным населением – все это в сочетании с жизнью в тяжелых климатических условиях создало особенного человека, имеющего ряд преимуществ перед жителями средней полосы России. Думаю, если бы не ссыльная интеллигенция, декабристы, история Сибири была бы совсем иной. Благодаря культурным ценностям, которые они здесь посеяли и укоренили, восточный сибиряк превратился не просто в крепкого мужика, а свободолюбивого образованного человека с активной жизненной позицией.
– Вам, как депутату, приходится много работать с людьми. Ощутили ли вы на себе за три года работы на поприще политики эту известную всем сибирскую непокорность?
– Ни для кого не секрет, что мы живем при вертикальной системе управления государством, мы подчинены федеральному центру и региональной власти и выполняем те обязательства, которые они на нас возлагают. Но особого пиетета к указаниям, приходящим сверху, у нас действительно нет. И мэрия, и мои коллеги-депутаты всегда с головой подходим к выполнению поручений вышестоящих властей. Никогда никто из нас не выполняет указы слепо, мы всегда пытаемся примерить их на нашу землю и наши условия, поэтому в думе всегда идут жаркие дискуссии, и депутаты, в том числе и я, порой критикуем инициативы сверху, если у них есть недостатки. Да, генеральные указания идут из Москвы, но Москва не может видеть одновременно всю Россию. Требования Москвы, будь они слепо исполнены, могут дать обратный эффект, и власть, сама того не желая, получит отрицательный результат. Если возникают такие ситуации, мы не молчим, а отстаиваем свою позицию, не выступая при этом против самих решений. Ну, к примеру, если придет субсидия под посадку деревьев и в документации будет написано, что надо посадить их в конкретном месте, а у нас в этих местах камни, мы поспорим и попытаемся изменить эти условия. Наверное, кто-то, получив приказ, пойдет и посадит деревья хоть в камни, но мы так не делаем. Поэтому строптивость присутствует, но она у нас направлена в русло конструктивного диалога.
Трудности не пугают
– Вы работаете в коммерческой структуре, где все вопросы решаются быстро, исходя из позиции логики и эффективности. И вот попали в думу, где элементарные, казалось бы, вопросы обсуждаются бесконечно. Вы были готовы к этому? Насколько реальность, с которой вы столкнулись, отличается от ваших представлений о работе депутатом, с которыми вы шли в думу?
– У меня был рядом очень хороший учитель – Александр Битаров, который прошел политическую школу, успев поработать и в исполнительной, и в законодательной власти. Он мне рассказывал, как все происходит, куда следует двигаться. Но специфика административной работы, действительно, такова, что с наскоку понять ее сложно, особенно, если ты бизнесмен. Когда нас только выбрали, мэрия даже провела несколько обучающих семинаров по бюджетированию, чтобы новички могли понимать специфику распределения бюджетных средств. В этом деле не все так просто, как кажется на первый взгляд. Логически понятные правила делового подхода здесь невозможно применить, потому что очень часто приходится исходить не из соображений экономической целесообразности, а из соображений социальной справедливости. Если в бизнесе необходимо руководствоваться главным законом получения прибыли, то когда решаешь вопросы распределения бюджетных средств на развитие городской инфраструктуры и содержание социальных объектов, рассуждения о прибыли просто неуместны. Детсады, школы, ремонт дорог и уборка улиц от снега не могут приносить прибыли. Поэтому приходится менять сознание. Сложным поначалу было и бюджетное прогнозирование, потому что городской бюджет просчитать и спрогнозировать гораздо сложнее, чем бюджет предприятия. Есть много нюансов, таких как сведение к минимуму коррупционных рисков, и долгая в связи с этим оборачиваемость бюджетных средств. В управлении бюджетом частного предприятия уже легче то, что ты отвечаешь за его исполнение перед ограниченным кругом лиц, а за бюджет муниципального образования приходится отвечать перед всеми жителями. Это куда большая ответственность.
– Если изучение устройства городского бюджета стало для вас новым опытом, то работа непосредственно на округе и встречи с избирателями, которые являются главной и самой сложной обязанностью депутата, для вас хорошо известная тема. Эту школу вы прошли еще в период избирательной кампании. Что здесь представляется для вас самым сложным?
– Проблемы этого округа я понимал уже тогда, когда шел на праймериз «Единой России» для участия в выборах. Я сам здесь живу, здесь много объектов, построенных нашей компанией. Округ очень маленький, летом я его пешком могу пройти, осмотреть все своими глазами, и это несомненный плюс. Но есть и минусы – давно сформировавшаяся застройка, схема размещения домов и дворов, имеющиеся дороги не соответствуют нынешним реалиям. На мой взгляд, проблемы можно разделить на две категории: те, которые можно решить за деньги, и те, которые ни за какие деньги не решишь. К тем проблемам, которые можно решить при наличии средств, на мой взгляд, относится плотная застройка. Жителей с каждым годом становится все больше, а расширяться в центре просто больше некуда. Плюс, так как это центр города, магистральные дороги, по которым идет постоянный поток машин. Также у меня в округе нет ни одного сквера или парка, у нас даже нет места общего сбора, приходится проводить встречи с жителями во дворах, что не всем удобно. Третий год мы говорим о том, что нужно сделать ЦПКиО достойным местом отдыха горожан, а воз и ныне там. В последний раз осенью 2016 года на думе депутатам была озвучена информация о том, что в ближайшее время Минимущества должно передать землю в городскую собственность, потому что участок, на котором находится ЦПКиО, относится к землям с неразграниченной собственностью. Тогда мы на думе даже определились со статусом территории и тем, как она должна развиваться, начали разрабатывать программы под ее развитие. Направил депутатский запрос в региональное министерство, встречался с министром. Но пока вопрос не решен.
А если говорить о тех проблемах, которые деньгами не решить, то это взаимодействие жителей округа между собой и с властью. Считаю, что в каждом доме, дворе есть четыре условные группы граждан: пожилые люди, молодые семьи с детьми, автомобилисты и люди, которые держат домашних животных. И эти группы между собой постоянно конфликтуют из-за того, что всем территории возле дома недостаточно. Поэтому, наверное, 50% всего моего времени работы депутатом уходит на попытки уладить конфликты между этими группами и понять, как сделать так, чтобы удовлетворить интересы всех.
Но самое сложное – это низкая активность граждан. В половине домов нет реально работающих старших по домам, а если они есть, то в большинстве – пожилые люди, которым тяжело заботиться о чем-то, кроме своего подъезда. Не раз были случаи, когда я добивался проведения придомового ремонта, уже сделали схему, которую старший по дому подписал, а когда заходим на работы, выходят представители всех четырех групп, которые я называл, и начинают предъявлять претензии, что их интересы не учли. Но на призывы собраться вместе, обсудить никто не реагирует, людей собрать вместе почти невозможно. В прошлом году делали работы на 4-й Советской, 86а, проводили встреч двенадцать, и каждый раз приходили новые граждане, и каждый раз проект переделывался. Поэтому теперь я принял решение, что план работ должен подписывать не только старший по дому, но и 30% его жителей, чтобы хотя бы треть знала, чем мы занимаемся. Или в самом начале деятельности депутатом ко мне один мужчина подошел и спросил: «А почему вы здесь ремонт сделали, а в моем дворе нет?» Я спрашиваю, обращался ли кто-то из жителей двора ко мне, на что он очень удивился: «А у вас что, глаз нет?»
Многие проблемы можно было бы решать с помощью ТОСа, они сейчас активно развиваются, я людей три года призываю создать ТОС, но никто не хочет этим заниматься. Если бы был ТОС, работать с запросами жителей мне, как депутату, было бы легче, потому что я сегодня дополнительно решаю вопрос диалога между жителями, пытаясь собрать их всех и вовлечь в диалог.
– Несмотря на такие сложности, есть ли желание продолжать депутатскую деятельность и есть ли амбиции о дальнейшем политическом росте?
– Пока есть время обдумать это. Жена шутит, что политика у нее украла мужа. Но желание продолжать эту работу все же есть. При этом я понимаю, что многие проблемы, над которыми мы сегодня бьемся, возникают не на уровне города, а выше, и решать их надо там. Это и перераспределение субсидий, дотаций, а самое главное, выбор методики этого распределения. А проблемы, над которыми работают ежедневно мэр, администрация и депутаты – это хозяйственные вопросы, которые носят прикладной характер. Поэтому да, желание решать вопросы до возникновения проблем есть, но пойду ли я сейчас на тот уровень, говорить пока рано. Эта работа тяжело дается, на самом деле жизнь политика не так безоблачна и радужна, как выглядит со стороны. В отличие от бизнеса в ней очень сложно увидеть конечный результат, который приносит удовлетворение, поэтому однозначного ответа на ваш вопрос у меня сейчас нет.
