Сегодня «Оберег» максимально может разместить 186 человек. Александр Соболев, учредитель фонда, предприниматель и отец пятерых детей, рассказывает о том, как работает благотворительность.
Помогать, потому что можешь
– Вначале мы занимались беспризорниками. У нас раньше было их очень много: на Центральный рынок или автовокзал невозможно зайти, сидели кучи детей, которые тут же нюхали клей из пакетов. У меня тогда был двухэтажный коттедж на улице Баррикад, я их туда отвозил, до сорока человек там жило. Зачем я это делал? У меня была финансовая возможность. Теперь государство стало крепче, и бродячих детей стало меньше, проблема почти полностью разрешилась.
Потом я начал помогать детским домам, но скоро понял, что у них хорошее финансирование, у детей абсолютно все есть. Сейчас состою в наблюдательном совете министерства опеки и попечительства и могу сказать, что нет таких потребностей, которые не решает государство – в детских домах и плазмы на стенах, и компьютеры есть, и обучение, летнее оздоровление. И я тогда понял, что хочу работать с первопричиной.
Детский дом в моем понимании – это зло. Детишки оттуда выходят не приспособленными к жизни, у них потребительские качества, у них отношение, что им все должны, сами делать ничего не хотят. Они финансово безграмотны – к вечеру им приходят деньги, а наутро уже денег нет. Работать многие не готовы, интеллектуальные навыки слабые. Множество исследований показали, что если мать была рядом с младенцем после его рождения, то у него будет хорошее развитие, интеллектуальное и физическое. Я поставил себе цель, чтобы детишки оставались с мамами. У нас тогда появились первые квартиры, тогдашний мэр Иркутска Виктор Кондрашов нам предоставил здание на ул. Александра Невского.
Фонд существует благодаря меценатам
– Мы суперэкономные, но все же очень хорошо, когда есть подспорье от государства. Юридические лица нам помогают, но, к сожалению, их немного, порядка 20 организаций. «Янта» закрывает нам потребление молочных продуктов, Ангарская птицефабрика полностью обеспечивает куриными продуктами. Очень хорошо нам помогает федеральный проект «Дари еду» – в супермаркетах установлены ящики, и неравнодушные люди туда складывают продукты для необеспеченных. Но будущее все же за другими направлениями помощи, которые сейчас на последнем месте. Я хочу развивать работу с физическими лицами – благотворителями. Например, в Австралии 80% населения жертвует в фонды, в Москве – 20% населения, а в Иркутске пока – 2%. В прошлом году в наш фонд поступило 700 пожертвований, я очень горжусь, что жертвователи поверили мне и «Оберегу», это большая честь. Для нас пожертвования важны, так как ни один грант не дает деньги на продукты, коммунальные услуги и зарплаты сотрудникам. Если помощи не будет, постояльцы окажутся на улице.
На федеральном уровне мы добиваемся, чтобы у нас был статус инфраструктурного проекта, чтобы была хоть какая-то поддержка. Сегодня из-за коронавируса я, как предприниматель, в очень плохом положении, и я не зарабатываю, чтобы покрывать потребности фонда.
Например, в Ангарске у нас приют для мужчин. За три года мы из Иркутска привезли и поработали с 700 бездомными: вылечили, восстановили документы, устроили на работу и социализировали. Понятно, что не все готовы вернуться к нормальной жизни, и мы, когда видим бездомного на улице, ставим условие, чтобы он неделю не пил, если готов менять жизнь. В ангарском приюте живут и те, кто освободился из тюрьмы, а идти некуда. И чтобы не совершать преступления, они приходят к нам. Есть один мужчина, ему 68 лет, из них 42 года он провел в тюрьме. Я их раньше боялся, но сейчас они воспитывают бомжей. Так вот, в Ангарске они проходят двухнедельный карантин. Там довольно страшно: 80 мужиков, некоторые без рук или без ног. Они на нашем обеспечении. Пока они приходят в норму, мы восстанавливаем им все документы, на каждом этапе нужно платить. У нас три человека занимаются только восстановлением документов… После всего предоставляем государству отчет, и оно компенсирует по 450 рублей в сутки на человека, это, конечно, смешные деньги.
...Самому Александру больше нравится волонтерская работа, он сам собирает людей без определенного места жительства с улиц. Он настаивает, что он учредитель и волонтер, а никакой не супербосс.
– Сейчас директор фонда – Елена Геннадьевна, она очень крутая. Я как директор – слабак, у меня бывали завалы. А у нее все строго и отработано.
Женские истории: штрафники и целеустремленные
У всех постояльцев фонда свои истории. Чаще всего сюда попадают женщины (для них приют – в Иркутске), которым негде жить и нечем кормить своего ребенка – и они на грани отказа от своих детей.
– Причем ее осуждать нельзя: девчонка приехала из деревни, работала и училась, нашла себе мужчину и забеременела. Работодатель по фиктивным статьям ее увольняет, хотя государство компенсирует ему декретные. Ей становится нечем за квартиру платить, парень не готов быть отцом и сбегает, родителям она боится сказать. Появляется ребенок – и появляемся мы, чтобы ей помочь. У нас везде есть «агенты влияния» – во всех роддомах Иркутска, в женских консультациях, где женщинам, рассказывающим о тяжелой жизненной ситуации, дают буклет о нашем фонде. С новорожденным ребенком она может жить у нас два года, но средний срок пребывания – примерно полгода, этого достаточно, чтобы женщина встала на ноги, заработала денег, нашла квартиру. Часто отношения с мужчиной восстанавливаются, создаются семьи...
Но за нарушение правил из фонда могут и выгнать. Чтобы поддерживать дисциплину, была придумана 100-балльная система, за каждую провинность начисляются штрафные баллы, и как только их количество достигает 100, нарушителей выгоняют (это может быть один случай из пяти, у большинства – 0 баллов). Есть возможность списать баллы – для этого нужно участвовать в жизни фонда. Постояльцы один час в день обязательно должны потратить на благоустройство фонда, работы тут очень много. Например, вы привезли целую машину вещей, их нужно перебрать и отсортировать. Мы ведь раздаем вещи не только тем, кто в фонде живет, а всем нуждающимся.
Строгие правила касаются и женщин. Если не работаешь три месяца – уходи из фонда, какая бы печальная история ни была, и не надо нас пугать соцсетями, журналистами. Нам такие «слезные истории» не нужны. За забором у нас – детский сад, куда можно устроить ребенка и идти работать. Кстати, все деньги, которые женщины зарабатывают, они оставляют у себя, мы же их бесплатно кормим, одеваем, жилье предоставляем. За руку их, как в случае с бомжами, не водим – социальные работники и психологи им все рассказывают, показывают, где оплатить штрафы, где устроиться на работу или как встать на учет в центр занятости. Они должны все сами делать. Целеустремленные девчонки от нас уезжают и в другие города, вот недавно молодая женщина накопила 450 тысяч и улетела в Новороссийск.
Строгости нравятся не всем. Есть и те, кто пишет заявления в полицию или прокуратуру: ведь их заставляют искать работу, принимать участие в развитии фонда, ухаживать за ребенком, а они хотят жить тут как на курорте.
– Проверки в фонде у нас нон-стоп, за все время нас посетило 24 проверяющих органа. У нас все продукты хранятся отдельно, просрочку никогда не используем. Всю пожарную сигнализацию и электрику поменяли. В Ангарске на 80 тысяч нас как-то оштрафовали за то, что ступеньки высокие, хотя раньше жили люди на улице, и о них вообще никто не беспокоился… Но к проверяющим органам я с пониманием отношусь, у них своя работа, они должны отработать заявление.
30% «Мозгобума»
– Сейчас для нас самое главное – выйти из режима экономии, мы вынуждены были сократить юриста и психолога, нам их катастрофически не хватает. К сожалению, от областного правительства мы не получаем поддержки. Хотя мы единственные из Иркутской области вошедшие в топ-10 социальных практик России, по мнению детского омбудсмена при президенте. Мы даже единственные за Уралом. А проект по поиску пропавших детей вошел в топ-100 лучших президентских грантов, единственный проект из Иркутской области. Но оба этих проекта не получили поддержку на региональном уровне, видимо местные посчитали, что они некачественные. И так уже на протяжении трех лет…
Александр рассказывает, как работает приложение по поиску пропавших детей. Все, что от вас требуется, это установить на телефон программу «Оберег. Поиск детей», выбрать место проживания, и если в вашем районе потеряется ребенок, вы сможете присоединиться к поискам, задания придут на телефон.
– Мы это уникальное приложение придумали сами, и работает оно в 20 субъектах РФ, его скачали на телефон уже больше 5000 человек. Если человек рядом с вами в опасности, ваш телефон начинает характерно вибрировать, вы берете телефон в руки, и если позволяет время, нажимаете кнопку «Присоединиться к поиску», и вам дадут задание посмотреть в подъездах или на детской площадке, или за мусоркой. Мы вас видим на экране компьютера, а вы на экране своего гаджета видите людей, которые рядом с вами занимаются поисками. Чем больше людей скачает это приложение, тем быстрее можно будет найти попавших в беду. Было найдено уже 120 детей. Первые 40 минут поисков самые важные, дети часто падают в ямы, на них нападают собаки. Чем раньше мы их найдем, тем больше шансов на спасение.
Александр Соболев придумал проект «Мозгобум», уникальный образовательный плакат, получивший поддержку «Гугла».
– Мы сотрудничаем и с «Википедией». Я сам когда-то – победитель областной олимпиады по географии, а третье место взял по истории. У меня были классные педагоги, и я создал проект на том, чему они меня научили. Все авторские права передал «Оберегу». Мы везде позиционируем «Мозгобум» как иркутский проект. От продажи этих плакатов поступления идут в наш фонд.
…В «Обереге» помогли людям из 54 субъектов РФ и семи стран мира. Из Красноярска и Улан-Удэ сюда партиями отправляют людей. Москва тоже любит отправлять в Иркутск уроженцев региона, дают деньги на билет и звонят в «Оберег», чтобы встречали на вокзале.
– Да, в России мы в авторитете…
