На БЦБК зашла государственная корпорация «Росатом», а точнее, ее «дочка» – «Федеральный экологический оператор» (ФЭО), от которой многого ждали. Например, рачительного использования государственных средств, хороших темпов работы, нормальной коммуникации со всеми, кто заинтересован или же задействован в этом проекте государственной важности. Ан нет, рано радуетесь!
Госкорпорация умудрилась вызвать категорическое порицание не то чтобы какой-то там общественности – самого Контрольного управления президента, по поручению которого, собственно, эти работы и проводятся. На секретном совещании, материалы с которого были слиты телеграм-каналам и СМИ, замначальника Контрольного управления президента Валентин Летуновский надавал «дочке» вполне заслуженных и весьма горячих затрещин. А мы благодаря доброхотам, пустившим информацию за пределы чиновничьих кабинетов, узнали, что наши надежды на великую чистоту Байкала преждевременны.
Четвертым будешь?
Одним из пунктов, возмутивших Летуновского, стала «цена вопроса по контракту» на разработку проектной документации ФЭО. Объем работ в сравнении с прежним подрядчиком «Росгеологией» – тоже, кстати, госкорпорацией – уменьшился, но при этом контракт вырос в цене практически в 8 раз. Не так ли воплощается мечта любого бездельника: меньше работы – больше денег? Но для госкорпорации это, господа мои, было бы стыдно – учитывая, что государственные деньги на БЦБК уже неоднократно пускались по ветру. Если посчитать, сколько средств пропало зря с момента закрытия комбината, то населению, за счет налогов с которого все это и проводится и существует, уже стоит почесать репу – и выразить наконец вотум недоверия всей этой системе вообще.
Потому что странная ситуация получается с этими госкорпорациями. Сначала вопросом БЦБК занималась «дочка» Внешэкономбанка – «ВЭБ Инжиниринг». Проект разработали, но его признали нереализуемым. Деньги при этом потратили, конечно. И что делать? Государству оставалось развести руками и отдать отходы БЦБК другой госструктуре – государственному холдингу «Росгеология» (точнее, его «дочке» – «РГ-Экологии»). Но второго оператора в итоге «забанили» тогдашние региональные власти, на которые в итоге «Росгеология» подала в суд, требуя признать незаконным их бездействие. Тогдашняя администрация (заметим – орган государственной власти), по мнению компании (заметим – государственной компании), не оказала содействия в получении информации для корректировки проекта ликвидации отходов. Компания через суд требовала вернуть 230 миллионов, потраченных из своего кармана. Ну как из своего… из государственного, конечно, в итоге… И что делать? Ну, известно что – передать дурацкую эстафетную палочку следующему.
По распоряжению Правительства РФ подряд был передан компании «Газэнергострой», звучной приставкой к названию которой звучали буквы ГК – государственная корпорация. Но третий оператор оказался частником, недоразумением, случайностью, побочным продуктом борьбы за деньги и власть, и это, к счастью, стало настолько очевидно, что подрядчика вновь поменяли – снова на госкорпорацию (снова на настоящую).
И вот что мы имеем: в 2018 году «Росгеология» исследовала три самых крупных объекта накопленного вреда (Бабхинский и Солзанский полигоны, а также цех очистки стоков БЦБК) за 112 миллионов рублей, «дочка» «Росатома» по действующему контракту обследует лишь Солзанский полигон и канализационные очистные сооружения. За создание проекта утилизации при этом просит 826 миллионов. Правильно мы все поняли?
Давайте поразмышляем. Сигнализирует ли эта сумма о некой космической, запредельной жадности госкорпорации? Или, может, это всего лишь ее крайняя неуверенность в ситуации, ведь технология еще не определена – и как следствие, есть желание подстраховаться деньгами? Мало ли сколько расходов будет, мало ли что у нас там, в этих марианских впадинах карт-накопителей, лежит… Как бы там ни было, в любом случае означенная сумма остается загадкой даже для президентских чиновников. А этот факт весьма красноречиво свидетельствует о том, что вокруг площадки БЦБК согласия нет.
И вишенка на этом тортике: запрошенная сумма выплачена авансом. Полностью, Карл. 
Найди десять отличий
Хотя похоже, что и для самого «Росатома» запрошенная сумма – загадка, китайское печенье с бумажкой-предсказанием внутри. Потому что объемы работ еще объективно непонятны. «Росатом» пытался оправдаться после резких слов Летуновского: да, мол, с изысканиями «Росгеологии» не все понятно, у них вообще другие цифры о стоимости проделанной ими работы. Буквально: «здесь не сходится», по расчетам «Росатома», миллиончиков эдак на 17.
До сих пор не в полном объеме от «Росгеологии» передана документация изысканий по объектам БЦБК. Это хорошо иллюстрирует, как трудно проворачивается фарш в государственной машине на местах, что вконец запутывает ситуацию, делая ее на бюрократическом уровне невозможной для решения. Напомним, в марте 2019 года «Росгеология» объявила, что успешно завершила инженерные изыскания на площадке БЦБК, уточнив объем и состав отходов; результаты были представлены гендиректором «РГ-Экология» Артемом Полтавским правительству Иркутской области. Но передано было не все. А то, что было передано, все еще не исследовано экспертами на «полезность». Поэтому одни эксперты пессимистически оценивают ее в 10%, другие дают пятьдесят процентов полезности. У изысканий, кстати, есть срок давности – до двух лет, и по всем изысканиям, которые проводились в 2018-2019 годах, этот срок уже наступает. При этом и собственные исследовательские работы еще идут – ну и так далее.
Такое вот гадание на бюджетных деньгах. Не имея цифр, нельзя сказать точно, на сколько исследования прежнего подрядчика позволят снизить цену ныне проводимых работ. Где, как не в такой мутной водичке, ловкачам-«рыболовам» вылавливать свои бонусы?
При этом в документах царит веселая неразбериха. Например, по данным Минприроды, которые и были озвучены в докладе президенту, законтрактованные объекты – Солзанский полигон и КОС. Но там два сооружения КОС – центральное, где хранится щелок, и то, куда поступают стоки от городской канализации Байкальска. «Почему в контракт попала канализация, где нет щелока, остается большим вопросом, а тот объект, где есть щелок, в контракт не попал?» – спрашивает Летуновский. «Этот объект именно с такой формулировкой погружен в ГРОНВОС, раньше он назывался «очистные сооружения», – отвечают представители «Росатома». ГРОНВОС, если что, – это Государственный реестр объектов накопленного вреда окружающей среде, серьезный документ. Так что же в него погружено и насколько? Найди десять отличий КОС от КОС. В контракте – городские очистные.
А еще президентский контролер задает вопрос о некоем третьем объекте, который должен был быть охвачен контрактом – о Бабхинском полигоне: что с этим третьим контрактом, который по срокам уже давно закончился, так и не начавшись? «Должен быть контракт по Бабхе. Где этот контракт?» – вопрошает заинтересованное лицо. И мы, любопытные представители народа, поддакиваем: да, где?..
Уравнение с одними неизвестными
Похоже, проблема отходов БЦБК по-прежнему уравнение с одними неизвестными, после знака равенства в котором стоит приятная цифра в 826 миллионов.
Но постойте-ка! А почему это именно 826 миллионов, а не 931, к примеру, или не 758? Напишите лучше миллиард – красивая круглая сумма… И ее, что важно, на всех хватит. На кого на всех? У проекта разработки проекта есть цепочка исполнителей. Она была озвучена Летуновским. Цепочка ответственности такова: Минприроды –дирекция по организации работ по ликвидации накопленного вреда окружающей среде полигона «Красный Бор», которой Минприроды поручило быть заказчиком – «Росатомом», на контракте с «Красным Бором» – субподрядчики «Росатома» ООО «ГеоТехПроект» и АО «Красноярский институт «Водоканалпроект». И – вычеркиваем Минприроды – кушать хотят все.
Недоумение Контрольного управления и лично господина Летуновского вызвал тот факт, что единственный поставщик услуг (ФЭО) «изначально заявил о том, что компетентен выполнить своими силами лишь 10% всего объема работ на БЦБК». Представители «Росатома» возразили: речь шла не о том, что они будут проводить 10% работ, а о том, что есть право привлекать сторонние организации, но при этом не менее 10% работ единственный поставщик обязан выполнить своими силами. При этом единственный поставщик не уточнил, какой именно объем работ будет выполнен его силами.
То есть с одной стороны, есть документ, разрешающий единственному поставщику сбрасывать 90% работ на субподрядчиков, наращивая тем самым добавочную стоимость. Ведь и подрядчик, который сбросил работу на другого, захочет откусить кусочек от стоимости этих работ, взять свои комиссионные за контракт, за организацию процесса и пр. Или мы ошибаемся? С другой стороны, государство делает круглые глаза и говорит: а что ж вы сами не работаете, не умеете, у вас нет возможностей – а чего тогда приперлись? Подрядчик в свою очередь удивляется: ну как же, ведь разрешено самим не работать…
Вопрос: как в такой противоречивой реальности, где правая нога не знает, куда идет левая, совершить подвиг и убрать отходы БЦБК? 
Мистер Фикс, у вас есть план? Грузить апельсины бочками
Совершать 90% подвигов, как можно было понять из выступления представителя Контрольного управления, предстоит не «Росатому». На субподряде у ФЭО две организации, о которых Валентин Летуновский, похоже, не очень высокого мнения: «ГеоТехПроект», организация с 10 тысячами, в рублях, уставного капитала. Она, по сообщению Сибирского отделения Академии наук, сама изыскания не проводит (можем ли мы в этом случае предположить, что это типичная фирма-прокладка?..). И вторая – «Красводоканал», которая должна заняться важнейшей темой – борьбой с надшламовыми водами.
При этом технологии утилизации отходов БЦБК все еще не озвучены – поскольку не отобраны. Кстати, как сказано в протоколе, «конкурсных процедур вопреки поручению президента не предусматривается». А у Сибирского отделения Академии наук и «Росатома» имеются «неурегулированные разногласия». «Выбор технологий так до сих пор не произведен». «В это время лабораторные исследования проводит ЦЛАТИ без какого-либо контракта вообще», – итожит чиновник…
Ну а что же реально происходит на площадке? Как-то в конце марта Правительство РФ вознамерилось это узнать и велело правительству Иркутской области выехать на место и проверить. 1 апреля комиссия поработала на БЦБК. Однако по результатам выезда комиссии зафиксирован лишь фактический объем выполненных работ без соотнесения с плановыми показателями. То есть невозможно сказать, насколько успешно работают на площадке подрядчики исходя из условий и сроков технического задания.
«Но даже по факту есть вопросы». Так, проводя изыскания в зимний период, одна организация проводит колонковое бурение 12 скважин (из 85 запланированных) на 120 погонных метров. А другая организация в это же время в другом месте «забурилась» и показала аж 470 погонных метров, но без указания скважин. Как так?
Ну и самое главное: цель бурения – передать полученные керны на исследования. В документах сказано: 192 мешка с полученным материалом должно быть передано на исследования, из них 175 мешков уже загружено. А вот как будет лаборатория проводить исследования не кернов, а «грунта из мешков» – это очередной вопрос Контрольного управления, адресованный ФЭО.
Что же произошло после того, как Иркутская область была отстранена от функций заказчика работ? Контролировать ситуацию поручили федералам – Минприроды и ФГУП «Красный Бор». Насколько эффективно они выполняют свои функции? Согласно протоколу от 31 марта, контроль за полномочиями «Красного Бора» у Минприроды «не предусмотрен и фактически не осуществляется». То есть на данном этапе, хотя прошло уже много времени, мы не можем адекватно судить о том, как идут дела. Между тем поручение президента по утилизации отходов БЦБК продлевается уже в четвертый раз с 2019 года, «его исполнение приняло затяжной характер». Учитывая «успехи», что может помешать продлить его в пятый раз?..
