Участники проекта «Примерочная» решили посмотреть на деревянный Иркутск, на его дома и дворы другими глазами – холодным, но внимательным и объективным взглядом: что же они такое без нас, людей?
Без надрыва
В рамках образовательного профориентационного гуманитарного курса, организатором которого выступил «Центр независимых социальных исследований», совершенно разные люди попробовали себя в роли историков, кураторов и художников. Они наблюдали за деревянными дворами Иркутска, беседовали с жителями. Итогом их работы стал проект будущей выставки «Я в домике! Морфология иркутского двора». Филолог Александр Бондарев, сопровождающий проект, рассказал, почему их взгляд на проблему отличается от общепринятого, что они собираются показывать и о чем рассказывать на выставке.
Он объяснил, что разговор о деревянном Иркутске всегда болезненный и конфликтный. Поэтому исследователи решили рассказать о пространстве таким образом, как будто оно существует без нас, без повода, следствия и причины. Оно существует вне зависимости от того, стесняются его жители или гордятся им.
– Мы старались холодным взглядом посмотреть на структуру деревянного Иркутска. Для этого решили зайти со двора. Наш взгляд скорее эстетский, чем надрывный. Причем у нас было черновое название выставки «Иркутск без наличников». Мы видели много домов, где наличник отломан, выпал от старости вместе с трухлявым деревом, а где-то и вовсе остался только след от него.
Всем интересны наличники, необычная архитектура. А если этого нет, если вся красота стерта временем, что тогда?..
Объясняя название проекта, Бондарев рассказал, что детская фраза «Я в домике» не случайна. Здесь разговор ведется не про солидные усадьбы и большие дворы, а про дворики и домики. С другой стороны, играет роль и особое ощущение открытости и незащищенности двора, который находится в центре, на глазах у большого количества наблюдателей, но в то же время является личным пространством людей, живущих в доме. Усиливают ощущение незащищенности и дыры в заборе, заделанные кое-как. В попытке спрятаться жители таких домов стараются нагородить крючков, запоров, заборов, но это ничего не меняет, это всего лишь их символический жест, как и детский жест «я в домике». Потому что рядом стоит высотный дом, и весь деревянный Иркутск как на ладони.
Время бросает вызов, эстетика отдыхает
– Вторая фраза – «морфология иркутского двора» – отражает структуру нашей исследовательской работы. Мы старались много ходить, наблюдать за Иркутском и выделять те элементы, которые можно считать типичными, повторяющимися «из двора во двор», тем самым раскладывая двор на элементы – или морфемы.
Из каких же компонентов состоят иркутские дворы и чем они похожи? Кругом одни и те же лестницы со сломанными ступенями, они уже никуда не ведут, но и не исчезают. Везде развешано белье. Хаотично расположены провода, новая проводка прибита поверх старой. Болтается дворовая лампа, сооруженная из подручных средств.
Александр Бондарев поясняет, что в любой хорошей истории разрозненные элементы, как бусинки в вышивке, нужно стягивать сквозными ниточками, то есть сквозными мотивами. Таковыми на будущей выставке станут и дыры в заборах и домах, хаотично торчащие и лежащие везде гвозди, тропинки, выложенные из подручных средств, например, из дверей или камней.
На основе наблюдений участники проекта также попробовали изучить психологию двора, чтобы разобраться, почему те самые разломанные лестницы не исчезают, а вынесенный из дома диван так и стоит во дворе без какого-либо практического применения. Это ведь своего рода осознание жителями своего личного пространства.
– Здесь работает особое исключение эстетической категории мышления. Время бросает вызов, а в ответ получает мгновенную реакцию. Почему выломанная дыра заделана случайными вещами, почему никто не подумал сделать это красиво? Потому что никто не включает эстетическое мышление. Получен вызов времени – и тут же дан ответ.
Впрочем, на фоне этого хаоса можно увидеть целые вдохновляющие композиции, инсталляции из цветочных горшков на подоконниках.
Если что-то можно изменить, дом живет
Исследователи изучали и психологию восприятия пространства двора, где все дороги ведут к крыльцу. Сначала взгляд человека обычно направлен в центр, а потом – на периферию, рассказывает Бондарев.
– В качестве определения структуры выставки мы выбрали реальную типичную географию и психологию восприятия иркутского двора, у которого есть вход и выход, то есть начало и конец. Любая прогулка по двору определяется этими элементами.
Иркутские дворы и дома таят много трогательного, чьего-то личного. Например, одной из участниц проекта удалось достать из сгоревшего дома книгу о «Битлз». Или фотографии, которые то и дело попадаются в таких домах. Это говорящие вещи, символ эпохи, символ жителей.
– В одном из полуразрушенных зданий мы увидели на обоях метки, которые когда-то делали, измеряя рост детей. Там было написано: «Азамат, 2014 год». Вероятно, в этом доме жили приезжие, ставшие его последними жителями.
У иркутского деревянного дома и двора есть история, и она не закончена. Она просто перетекает из одного времени в другое, уверены участники. Жители таких домов – уникальный источник информации. Например, жильцы трехэтажной «деревяшки» XIX века поведали, как менялся дом со временем. Изначально он был одноэтажным, на одного хозяина; после революции хозяина «уплотнили», выселили в одну комнату, а остальные населили посторонними людьми. Второй этаж появился уже в 30-е годы, и там поселилась советская элита; третий этаж был надстроен уже много позже, в 90-е годы, когда люди, жившие на втором этаже, почувствовали, что еще можно что-то изменить.
То же и с дворами. Например, огороды, появившиеся только в годы Гражданской войны, когда людям нечего было есть, дожили до настоящего времени, «обрамленные» спинками кроватей и шинами. Исследователи уверены, что двор, трансформируясь, продолжает жить.
Мусор как арт-объект
На данный момент организаторы находятся в поиске помещения и бюджета для реализации проекта выставки, которую планируют разместить на 180 квадратных метрах. Что же на ней будут показывать?
Александр Бондарев рассказал об этом:
– В качестве приглашающего элемента у нас на выставке будет приоткрытая дверь, символизирующая то, что здесь никто вроде бы и не ждет, а с другой стороны, никто и не думает закрыть ее полностью.
На входе посетителей будут встречать брошенные мягкие игрушки. Грязные, лежащие в траве иркутских дворов, они всегда особенно трогают. Чтобы попасть на основную часть выставки, посетителям придется пробраться через развешанное постельное белье. Будут здесь и разобранные печи, тазик, а на одну из простыней направят свет, и тогда можно будет посмотреть на кадры сохранившихся иркутских дворов. Обязательно будет панно из фурнитуры и фактур, например, старой и новой краски, сгоревшей древесины. Посетителям представится возможность потрогать свисающую засохшую краску и другие неровности.
Наверное, все замечают захламленность иркутских дворов. Участники решили, что покажут это всё наглядно, правда, разложат так называемый мусор по баночкам. Часть разрушающейся мебели будет представлена в виде фотоконструкции.
Примечательно, что можно будет не только посмотреть на выставочный иркутский двор, но и услышать его – можно будет послушать голоса реальных жителей и другие звуки двора.
Проводит посетителей лестница. Организаторы даже обещают, что на нее можно будет забраться и посмотреть на выставку сверху, ощутив эту незащищенность и открытость. Как будто вы смотрите, например, с балкона многоэтажки на маленький дворик за забором, где идет привычная жизнь.
Впрочем, Александр Бондарев отмечает, что цель проекта не в том, чтобы полностью воспроизвести типологию иркутского двора.
– Это история про двор, а не попытка его повторить. Это попытка рассказать об элементе, может быть, случайном, хаотическом и грязном в обрамлении музейной, даже эстетской обстановки. Некое концептуальное высказывание, а не имитация и иллюстрация.
Правда, у тех, кто уже ознакомился с презентацией проекта, возник вопрос: насколько все это этично? Поскольку начиналось исследование, по сути, с подглядываний – в окна, дыры в заборах, открытые калитки. Уже потом было общение с жителями, которые, впрочем, в большинстве своем охотно делились историями домов и приглашали сделать фотографии.
Возникает также вопрос, стоит ли выносить эту самую «грязь», этот «мусор» на всеобщее обозрение? Однако организаторы заверяют, что они ни в коем случае не хотят обидеть жителей деревянных домов. Возможно, после открытия выставки, напротив, отношение к деревянным дворам нашего города изменится. Каждый найдет в экспонатах что-то своё, доброе, может быть, родом из детства. И тогда отношение многих иркутян к деревянным домам и их дворам изменится.
