О животных и отношении к ним иркутян, живших сто лет назад, рассказали журналистка, писательница Валентина Рекунова и сотрудник Гуманитарного центра им. Полевых Оксана Запольская в рамках проекта «Прогулки по старому Иркутску».
Ловля на клейстер
Ещё 100 лет назад окраины губернского Иркутска были вполне деревенские, с коровами и свиньями. В городе обитало несколько табунов скота. Вот что писала одна удивленная дама из Иркутска в Санкт-Петербург: «Здесь коровы гуляют совершенно свободно по улице. А в газете «Сибирь» я прочла, что в одном из дворов продаётся пара оленей».
Иркутские коровы, свободно разгуливая по улицам города, то и дело становились героинями различных ситуаций. Немало таких интересных историй было связано с редактором газеты «Восточное обозрение» Иваном Поповым. В 1899 году к нему приехал петербургский товарищ, и Иван Иванович повёл гостей по центральным улицам, где они и наткнулись на двух агрессивных буренок, от которых Ивана Ивановича спасла трость, а его спутника – зонт. Покидая Иркутск, гость заметил редактору, что теперь понимает, почему в иркутских магазинах так быстро раскупают трости и зонтики. Обо всём этом Иван Иванович написал в одном из номеров «Восточного обозрения».
А вот ещё один случай. С конца ХIХ века газета «Восточное обозрение» регулярно ссорилась с городской управой на тему городских витрин – мол, надо бы сделать их нарядней и изящней, как в Европе. Представители городской управы изыскали средства и смогли кое-как установить несколько первоклассных витрин. И тут же обратились в «Восточное обозрение», намекая, что неплохо бы их теперь и похвалить. Однако репортажа всё не было. Между тем было известно, что корреспондент газеты неоднократно отправлялся к витринам заснять желанные афиши, но возвращался ни с чем – ни одной афиши не было. Тогда корреспондента отправили с утра пораньше вместе с рабочим-расклейщиком. Одна из витрин располагалась на ул. Большой (Карла Маркса), недалеко от здания, где позднее открылся кинотеатр «Гигант». Корреспондент лично нанёс на нужное место клейстер и прикрепил афишу, но не пошёл дальше, а спрятался за углом. Как только человек с клейстером удалился, корова, устроившая неподалёку засаду, стремительно пересекла улицу, рогами открыла витрину и быстренько сожрала еще мокрую афишу.
От работы кони дохнут
Впрочем, местная пресса писала не только о веселых недоразумениях, но и о жестокости к животным. Например, у базарных торговцев птицей. Во время страстной недели, в ожидании Пасхи, торговцы связывали живым индейкам ноги и подвешивали их на гвоздь головами вниз. Наборщик «Иркутских губернских ведомостей» рассказал об этом в редакции, и в следующем номере появилась заметка о жестоком обращении с птицей. На базаре, кстати, само слово «птица», как и слово «животное», было не в ходу, говорили просто «товар» или «скот».
Тяжело приходилось и лошадям. На Большой улице, ныне Карла Маркса, было интенсивное движение. Поэтому, когда на соседних улицах в начале весны снег еще лежал, на Большой он уже почти сходил. Бедные лошади, особенно ломовые, которые везли грузы, очень сильно от этого страдали. Настолько, что даже полицейские пытались останавливать такие сани и уговаривать ломовых извозчиков переходить уже на летние экипажи.
К сожалению, до 1901 года не было никакого положения городской думы, которое хотя бы отчасти регулировало жизнь городских животных. Оставалось обращаться за помощью к прессе, что и делали ветеринары, в особенности санитарный врач. В 1904 году он выехал на станцию Порт Байкал по рабочим делам и обратил внимание, что лошадей очень мало, поскольку случился страшный падёж. Доктор заподозрил эпидемию и привез в поселок ветеринара. И что же выяснилось? Они обнаружили, что никакой эпидемии нет, а массовый падёж лошадей в Порту Байкал происходит по двум причинам: крайне изнурительный труд и очень плохое питание. Особенно их поразило то, что лошадей использовали для работы сразу после кормления. О том, что это опасно для животных, извозчики не могли не знать.
Козы и разочарование губернатора
Каждый год в начале марта иркутский губернатор Моллериус писал статью в «Иркутские губернские ведомости» о недопустимости охоты на коз, лосей и других нехищных животных. Иван Петрович жил в Иркутске давненько, но всё равно никак не мог привыкнуть к беспочвенному и пустому убийству коз.
Однако каждую весну, когда козы выходили к кустарникам, люди натравливали на них собак. Корка наста ломалась под копытами убегающих коз, обдирая им ноги до костей. Когда охотники добирались до места расправы, то находили растерзанных собаками животных, от которых уже не было прока. Но спустя год зверское развлечение всё равно происходило опять.
И так из года в год в середине марта читатели «Иркутских губернских ведомостей» ждали очередной приказ Моллериуса относительно охоты на коз. Каждый год к приказу добавлялась новая преамбула, в которой со временем стало звучать разочарование губернатора в человеческой природе. И каждый раз из-за мундира начальника губернии проглядывал очень ранимый и неравнодушный человек.
Концевич, спаситель животных
С 1901 года в иркутских газетах замелькали заметки о собрании членов Общества покровительства животным, открывшегося благодаря стараниям педагога, концертмейстера и садовода – ссыльного Иннокентия Иосифовича Концевича, уже давно проживавшего в Иркутске. Все свободные вечера он отдавал хору, им самим созданному. Концевич добился открытия в Иркутске общества защиты детей от жестокого обращения и много лет председательствовал в иркутском сиротском суде. И в 1901 году Концевич, относившийся к животным как к детям, основал Иркутское отделение общества покровительства животным.
Большая часть иркутян Концевича не поддержала и сочла глупцом, ибо человек - венец творенья, поэтому думать надо именно о людях. К счастью, нашлись люди, которые встали на сторону Концевича. Они вступили в общество, установили членский взнос, благодаря чему появились деньги. Стали проводиться благотворительные акции, концерты. Во многом благодаря активной пропаганде Концевича появились, например, долгожданные постановления городской думы, резко ограничившие предел допустимых грузов, которые могли перевозить ломовые лошади. Также было установлено, что во время гололёда нужно посыпать песком места с высокой проходимостью, а полицейское управление должно за этим следить.
Но прошло совсем немного времени с момента возникновения общества, как сами же его члены стали поговаривать, что нужно в первую очередь защищать людей, а не животных. С таким настроем, понятно, деятельность приостановилась. Тогда Концевич обратился к иркутянам в открытом письме, полном разочарования, но не лишённом надежды. А надежда пришла из резиденции графа Кутайсова, которого назначили генерал-губернатором в Иркутске.
Графиня и скот
В молодые годы чета Кутайсовых жила в Лондоне. В Иркутск граф и графиня приехали уже в солидном возрасте и прожили здесь всего два года, с 1903 по 1905 годы. Больше всего немолодую, но энергичную графиню поразил здесь дикий способ отлова бродячих собак. Однако её негодование не ограничилось только монологом за обеденным столом: графиня оказалась деятельной дамой. Она заявила, что согласна стать председателем Общества покровительства животным и готова его реанимировать. А потом пригласила супруга быть его покровителем. Гражданский губернатор Моллериус, радетель за коз, пожертвовал 30 рублей. Это послужило сигналом и для иркутских предпринимателей, которые тоже стали жертвовать, причем внушительные суммы.
В результате проведённой работы графине удалось открыть образцовую кузницу, где с началом гололедицы каждая лошадка могла получить «зимнюю обувь» – подковы с острыми шипами. А рядом появились приют для животных и лечебница, где ветеринарная помощь крупному животному оценивалась в 1 рубль, более мелкому – 50 копеек. Операции оплачивались по договорённости, но малообеспеченным иркутянам было достаточно принести свидетельство о маленьком доходе, чтобы их животных лечили бесплатно.
Когда Кутайсовы покинули Иркутск, иркутяне были в отчаянии: перед отъездом графиня взяла с членов общества слово, что они не перестанут работать, но где же было взять денег? Следующее собрание удалось провести только спустя полтора года и в куда меньшем составе. Жизнь общества, лишившегося начальницы, постепенно замирала. Но несмотря на это на 1 января 1910 года в нем всё же имелся капитал в 2 539 рублей от доходов в кузнице и лечебнице.
К этому времени иркутяне стали более ответственно относиться к братьям меньшим. Об этом говорит отчёт о работе ветеринарной клиники за декабрь 1909 года. В нём кроме крупных животных, собак и кошек значатся птицы -- индюки, утки и курицы. Раньше бы их просто забили. Кутайсовым удалось оставить после себя главное – сострадательное и уважительное отношение к животным.
