Специалисты призывают общественность на спасение деревянного Иркутска

Меры, которые должны спасти деревянные дома, сегодня служат их разрушению

Специалисты считают, что нынешние законодательные механизмы не позволяют сохранять деревянную архитектуру – даже памятники, не говоря уже о «ковровой», фоновой застройке, которая представляет особую ценность, создавая необщую «физиономию» города. Эксперты и граждане собрались в минувшую пятницу в «Галерее Революция», чтобы обсудить возможности их общественной защиты.

Меры, которые должны спасти деревянные дома, сегодня служат их разрушению
Дом доктора Рассушина. Фото: irsity.ru

Минус половина

В конце пятидесятых -- начале шестидесятых в Иркутске, который ударно застраивался, теряя по пути ценные памятники истории и культуры, закипело общественное движение против их уничтожения. Выступления общественности начались с защиты «Горбатого дома» -- единственного на тот момент сохранившегося памятника XVIII века, стоявшего на ул. 5-й Армии за школой N 17. «Горбатый дом» власти снесли, чем вызвали бурю негодования. И в 1965-66-м годах появилась общественная организация, которая наблюдала за сохранностью исторического наследия – ВООПИиК. В Иркутске начали возрождать старинные памятники, реставрировались церкви.

"Горбатый" дом. Фото из открытых источников.

-- В советские годы у нас была сильная охрана памятников, работал ВООПИиК. Появился и государственный орган охраны памятников. И народ успокоился. Сегодня государственный орган стал другим -- и начались сбои, -- разъясняет Алексей Чертилов, архитектор, специалист по иркутской старине, глава Иркутского регионального отделения ВООПИиК, который сам долгое время работал в государственных органах охраны.

Алексей Чертилов. Фото: vsp.ru

Механизм, который существует – методом включения в списки, -- работает сегодня против памятников. Особенно против вновь выявленных, которые должны пройти экспертизу, прежде чем попасть в постоянный список.

-- Есть в законодательстве такая возможность: распоряжаться объектами, еще не включенными в реестр государственной охраны, на усмотрение недоброжелателей памятников – тех, кому нужны площадки, или тех, кто ненавидит эти памятники. Экспертиза должна помочь включить памятник в список наследия, но в Иркутске – наоборот, «помогает» в реестр не включать. На основании отрицательных результатов экспертиз орган охраны памятников своим приказом отказывает во включении в реестр.

По некоторым данным, говорит Алексей Чертилов, треть из списка вновь выявленных объектов исчезли их этих списков. Многие – не только из списков, но и с лица земли.

-- Когда я уходил из органов охраны, у нас числилось более 2 тысяч объектов разного статуса. Почти половина точно исчезла. По разным причинам, среди которых есть и объективные. Но большая часть -- по другим причинам.

При этом, объясняет Чертилов, общая картина с охраной памятников в Иркутске считается хорошей – по сравнению с другими городами:

-- Считается, что у нас, как ни странно, дела с охраной памятников обстоят более или менее благополучно – у них еще хуже. У нас город получил -- повторно – статус исторического поселения. У нас работает мощный экспертный состав. Все зоны охраны из деревянных – комплекс «Декабристы в Иркутске», Желябовский комплекс, ул. Богдана Хмельницкого, ул. Грязнова – существуют. Последние две, правда, были сильно урезаны и в конце улиц, и в начале – и все это делается без шума, без привлечения экспертов, в административном порядке.

Михаил Рожанский. Фото: baikal-info.ru

В качестве примера Михаил Рожанский, директор АНО «Центр независимых исследований», приводит Томск, некогда благополучный в отношении охраны своей старины. История Томска с его уникальной деревянной застройкой городского центра свидетельствует о том, что на власть особо надеяться не стоит – люди во власти меняются:

-- В Томске многое удалось сделать. В 2004 году тогдашний мэр Томска Макаров, севший потом на 10 лет за операции с земельными участками, начал программу по застройке центра Томска. Развернулось общественное противодействие. В ситуацию вмешался тогдашний губернатор Кресс. Благодаря ему в Томске сменилась городская власть и были приложены большие усилия по сохранению деревянного архитектурного наследия. Но в 2014 году, когда власть снова сменилась, Томск опять оказался перед проблемой, как удержать то, что удалось сделать, как не допустить уничтожения исторического наследия в центре города.

На усмотрение недоброжелателей

Томичи считают, что Иркутск в деле охраны наследия на несколько шагов впереди из-за того, что у нас сильное профессиональное сообщество. Но вот общественное движение, как считает Алексей Чертилов, поутихло. А между тем сегодня профессионалы ищут именно поддержки общественности – из-за того, что ситуация вокруг охраны памятников, в том числе вновь выявленных, разворачивается возмутительная.

Марк Меерович. Фото: urbanplanningschool.com
Заслуженный архитектор России, академик Марк Меерович описывает ее жестко:

-- Земля и недвижимость – точнее, спекуляции с ними -- стоят по доходности после наркоторговли и торговли человеческими органами. Поэтому понятно, что интерес к земле, обремененной памятниками (в том числе и объектами, находящимися в списке вновь выявленных памятников, которые очень часто не попадают в окончательный список охраняемых — прим. ред.), в том, чтобы избавиться от этого обременения. Субъектов такого избавления два.

Во-первых, это государственные органы, куда, не открою тайны, люди идут, чтобы защитить свой бизнес и использовать преимущества власти, в том числе для конвертации ее в деньги. По неподтвержденным данным, оттуда поступают негласные указания в службу охраны памятников – например, вывести из списка сорок памятников, которые мешают крупному строительству, или не позволяют проложить дорогу пошире, или сделать развязку. И проектные решения делаются не таким образом, чтобы учесть ситуацию и найти компромисс, а по линеечке, как учили проектировщиков в годы советской власти.

Второй субъект – частный бизнес, который в лихие девяностые расхватал эту землю именно для того, чтобы извлечь из нее прибыль. И когда появляется возможность, он договаривается с государственной властью. Служба по охране культурного наследия Иркутской области, находящаяся в подчинении правительства Иркутской области, получает задание присмотреться к этому объекту и дать зеленую линию на вывод объекта из списка.

Последующая схема проста. Сначала бизнесмен ищет эксперта. Иногда на такую работу соглашаются местные эксперты: либо по принципиальным соображениям, когда они считают, что памятник – это не памятник, либо по банальной причине, что деньги нужны. Если речь идет об объекте, представляющем очевидную ценность, и в местном сообществе эксперта не находится, тогда обращаются к экспертам из других регионов.

Тотальная экспертиза

-- Эксперты – это специальная, очень значимая профессиональная категория. Таких людей немного, они должны получить аттестацию, сдав довольно сложный экзамен в Москве в Министерстве культуры, – объясняет Меерович. Он педалирует следующее: эксперту нельзя задать вопрос, на основании чего, каких критериев он поставил на памятнике крест – в силу того, что он как бы сам является мерилом ценности памятника. И фактически решение зависит не только от профессиональных, но и от моральных качеств эксперта.

Аттестованный эксперт со стороны нанимается для того, чтобы подвести заключение под совершенно определенный вывод, считают иркутские специалисты.

-- Очевидно, что никому не нужно заказывать экспертизу, которая введет этот вновь выявленный памятник в список и сильно осложнит судьбу участка и его владельца. И эксперты, и служба насобачились очень грамотно заниматься этой замечательной работой. Формально все настолько точно, что не подкопаешься.

Примером этого «не подкопаешься» стало итоговое заключение эксперта из Выборга Юлии Куваевой, которая не подтвердила ценность дома доктора Рассушина на бульваре Гагарина – безусловно ценного объекта, на взгляд иркутских экспертов.

-- Она своим заключением обрекла его на уничтожение. Отлично составленное заключение, в котором перечислены все достоинства памятника, все исторические материалы, ей предоставленные. Мы пытаемся составить иск в Министерство культуры с просьбой лишить ее аккредитации – но подкопаться к самому содержанию невозможно. А вывод она делает: не достоин. На основании чего, спросите? Невозможно с законодательной точки зрения задать ей этот вопрос. Она может ответить: я аттестованный эксперт, я так считаю.

Ассоциация жителей спасет дома?

Борьба за рассушинский дом – и вообще за подобные объекты – переходит в общественную плоскость. Акт Куваевой, вывешенный службой на общественное обсуждение, был раскритикован.

-- После чего служба составляет справку: вот такие-то были предложения, мы их учли. И принимает решение об исключении, – описывает коллизию Марк Меерович.

Иркутский эксперт Алексей Прокудин составил в пику куваевскому свой акт -- о включении дома Рассушина в список. Служба формально этот акт приняла и тоже вывесила его для общественного обсуждения.

-- Теперь мы ждем, что произойдет, когда истечет срок. По идее, служба должна рассмотреть и сказать – ну что, ну, включаем.

А что же надзирающие органы? Инициативная группа по спасению рассушинского особняка обращалась во все инстанции.

-- Прокуратура либо не может, либо не хочет прорваться сквозь эту точно выстроенную процедуру и начать оценивать содержание: говорят, у нас нет специалистов. Я считаю, что город Иркутск заслуживает того, чтобы в прокуратуре появился специалист, который сможет оценить на соответствие закону действия службы -- не по формальным признакам, а по содержательным. Но специалиста нет, и поэтому прокуратура не находит здесь нарушений, -- констатирует Меерович.

Тем временем иркутские специалисты не сидят сложа руки, они пытаются спасти рассушинский дом путем переговоров с собственниками, которым дом не нужен – мол, забирайте его, уносите в Тальцы.

«Сближающие переговоры» по несближаемым позициям отодвинут срок окончательного решения судьбы дома на две недели. За это время, надеются они, что-то, может быть, и образуется.

Именно из-за того, что деревянный Иркутск вновь в опасности – впрочем, эта опасность всегда над ним нависала, – нужно вмешательство общественности, ее громкий голос, который власть не сможет игнорировать. Поэтому от Михаила Рожанского поступило предложение создать Ассоциацию жителей деревянных домов, чтобы консолидировать интересы собственников и общественности.

Знаете ли вы, что гостиница «Сибирь» на ул. Ленина – точнее, то, что от нее осталось после пожара -- была выведена из списка памятников? Отрицательное заключение дала иркутский эксперт Людмила Гуревская. Гостиница является образцом иркутского конструктивного стиля. Но есть инвесторы, которые хотят полностью застроить участок. Фото: 7ka.tv

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру