Это в прямом смысле дневник, его автор – уроженец Иркутской области, латыш по национальности, сын революционера и репрессированного Эвальд Бокмельдер. Он вел записи с 1942 года – сначала на фронте, а позже в Иркутске, куда приехал после демобилизации.
Свидетель эпохи
«Несколько раз возникала у меня мысль начать вести карманный дневник, но, к большому сожалению, она ни разу не приводилась к исполнению… Нет сомнения, что мне предстоит быть свидетелем более значительных событий, и начатый мною сегодня дневник позволит зафиксировать их», – пророчески начинает свои записи Бокмельдер в январе 1942 года.
– События первой половины ХХ века катком проехались по многим судьбам, и судьба автора «Окопного дневника» не исключение. Многие жизненные повороты в ней можно назвать типичными для людей того времени, – рассказывает Наталья Гончаренко, сотрудник музея. Она и ее коллега Илья Воронов провели научную обработку этого текста, снабдили его комментариями и предисловием.
Эвальд Бокмельдер родился в поселке Жигалово в 1921 году в семье латышского ссыльного Яна Бокмельдера. Отец был уроженцем Лифляндской губернии, происходил из крестьян, состоял членом социал-демократической рабочей партии и принимал участие в революции 1905 года. От преследований со стороны царского правительства эмигрировал в Англию, а после возвращения в 1909 г. был приговорен к тюрьме и последующей ссылке в Сибирь. В 1938 году он был арестован и расстрелян в Иркутске советским правительством. Сын тяжело переживал случившееся и старался защитить имя отца, писал о нем, называя «бесстрашным рыцарем революции».
На Лене прошло детство и довоенная юность автора «Окопного дневника». Семья часто переезжала, жили в разных деревнях Жигаловского района. Школу он окончил в Усть-Куте. Начало войны застало его студентом: в 1940 году поступил на физико-математический факультет ИГУ, но уже летом 1941 года был распределен в Забайкалье, в Сретенское военно-пехотное училище. После короткого обучения курсантов отправляли на фронт. Бокмельдер ушел на войну в феврале 1942 года, был назначен командиром минометного взвода в звании лейтенанта. «Я – лейтенант. Звание древнее, звучное, о многом говорящее, но в применении ко мне неуместное. Гораздо правильнее меня назвать студентом...» – самокритично отмечал он.
«События, окрашенные в зловещий цвет…»
Бокмельдер принимал участие в наступательных операциях 1942 года, которые выливались в тяжелые и затяжные бои и зачастую были неудачными – в силу того, что их вели войска, не имевшие достаточной степени подготовки. В декабре 1942 г. автор записок получил звание старшего лейтенанта. В это время помимо работы заместителя командира минометной роты также вел разведку и исполнял обязанности снайпера.
Вероятно, дневник стал важной частью жизни своего автора. Тот делал записи практически ежедневно: детали быта, фронтовой жизни, военных событий, описания природы, истории отношений с начальством и сослуживцами. Эти отношения не всегда складывались гладко.
– Источники личного происхождения – это массив сведений, всегда сильно окрашенный субъективными суждениями, – объясняет Илья Воронов. – По этой причине мы не можем рассматривать «Окопный дневник» как однозначную и непреложную фиксацию событий. Но он интересен именно тем, что передает человеческое восприятие событий. Автор показался мне спокойным, трезвомыслящим. Потому что при всем том, что его окружало, он не срывался, все описывал обстоятельно, сохранял спокойствие. Из текста многое запомнилось. Например, впечатлила повесть о трусости и подлости командира минометной роты Караханина. Вот уж кому место в штрафбате, так это ему!
Для Натальи Гончаренко автор дневника предстал человеком с твердым характером, при этом пылким, способным к глубокому восприятию происходящего, в том числе и фронтовой действительности.
– Может показаться странным, но исследования источников, основанные на статистике, гласят: на фронте люди гораздо чаще вели дневники, чем в тылу, несмотря тяжелые условия. Возможно, тыловая жизнь воспринималась более обыденно. Война же давала людям страшный и уникальный опыт, и для многих авторов дневники были своего рода необходимостью, отдушиной.
После перенесенного ранения в декабре 1943 года Эвальд был демобилизован с инвалидностью. После войны он продолжил свои записки, хотя уже не делал их так часто и регулярно.
– На мой взгляд, и то, что писалось после демобилизации содержит много интересного и ценного, – рассказывает Наталья Валерьевна. – Например, он описывает различные населенные пункты, которых нынче уже нет на карте: на их месте теперь Братское водохранилище. Встречаются любопытные истории: добираясь с фронта домой, пообедал в деревне Кежма жареной белкой. И такого довольно много.
Во время небольшой передышки, попав в санаторий, Бокмельдер делает запись: «Я стал писать гораздо реже, чем во время пребывания на фронте. Это совершенно понятно. Там все, даже незначительные события, были окрашены в зловещий цвет. Там редко приходилось разговаривать по душам, но приходилось ежеминутно узнавать новое, находить грубые ошибки в своем прежнем понимании жизни. Единственным средство самоанализа (называй как хочешь) был дневник».
«Или публиковать полностью, или не публиковать совсем»
Дневник – два блокнота с листами из плотной желтовато-серой бумаги общим объемом 195 страниц. На обложке первого имеется авторское название: «Окопный дневник. Записки лейтенанта». Дневник поступил в собрание ИОКМ в 1990-е годы (его автор умер в Иркутске в 1993 году). Кстати, в фондах есть и другие документы Эвальда Бокмельдера.
– В фондах нашего музея хранится значительное число рукописей – полевые дневники ученых, воспоминания известных иркутян, заметки к генеалогии, летописи и многое другое. Зачастую они не являются зрелищными, их неинтересно помещать в витрину. Они представляют большую ценность именно как литературные сочинения и исторические источники, нежели как музейные экспонаты. Поэтому руководством музея принято решение начать их публиковать, сопровождая издания вступительными статьями и научными комментариями. «Окопный дневник» стал первым в этой намеченной серии, – объясняет Наталья Гончаренко.
Она рассказала, что среди бумаг Бокмельдера есть документ, который свидетельствует о том, что автор пытался опубликовать свои записки при жизни, но получал отказы. Дело, вероятно, можно было бы решить, сгладив острые моменты рукописи, что-то убрав. Но Бокмельдер был против: «Нельзя выдергивать из дневника отдельные «конъюнктурные» эпизоды. Его следует публиковать полностью или не публиковать совсем». Теперь его пожелание исполнилось: «Записки лейтенанта» опубликованы полностью, без купюр. В них отражена его жизнь и многогранная личность. Есть тут и раздражение, и патриотизм, и гнев, и дружба, и лирика – на фоне страшных картин войны. «В последние дни мне, находясь ночью на НП, несколько раз приходилось слышать наши радиопередачи для немцев. Первая из них начиналась музыкой. После неплохого марша я разобрал сквозь шум разрывов снарядов звуки сказок венского леса. Это произвело на меня сильное впечатление. Думал ли Штраус о том, что неповторимые звуки его вальса будут побеждать тлетворную музыку боя, призывать к вниманию вражеских солдат с тем, чтобы сообщить правду о нелепой бессмысленной войне, которую они ведут? Да, немецкие солдаты в это время прекращали трескотню из автоматов. Замолкали их пулеметы. Трассирующие пули не вспарывали ночную тьму, по брустверу не щелкали разрывные пули. Солдаты слушали».
