О собаках стало известно благодаря случайному свидетелю. Мужчина не смог равнодушно пройти мимо и позвонил в «Городской благотворительный фонд защиты животных «Хатико». Как и положено в таких случаях, директор фонда Светлана Бульбук известила усть-илимскую ветслужбу, а также усть-илимскую полицию – попасть на территорию частного владения, даже брошенного, можно только с представителями закона. К выехавшей на место комиссии, в которую вошли Светлана Бульбук, начальник Усть-Илимской станции по борьбе с болезнями животных Марина Каримова, дежурный участковый полиции, присоединились волонтеры НО «ГБФЗЖ «Хатико».
То, что они увидели за оградой, повергло их в шок: на короткой привязи в разных концах двора были прикованы два алабая. Оба – в крайней степени истощения, как физического (сквозь шкуру уже издали были четко видны ребра), так и психологического – грозные собаки-охранники боялись смотреть людям в глаза, а при их приближении припадали к земле… Вокруг – ни мисок с водой, которая, впрочем, быстро схватилась бы льдом, ведь на улице было минус 37, ни посуды хоть с какой-нибудь едой.
«В будке из фанерного ящика – кобель, среднеазиатская овчарка, лет 3… Содержится на цепи. Следов поения и кормления нет, посуда отсутствует. Крайне истощен. Ребра отчетливо выражены, спина сгорблена, живот втянут, позвонки отчетливо выделяются по хребту. Диагноз – кахексия.
Возле животноводческих построек – собака, сука, среднеазиатская овчарка, года 3. Содержится на цепи без ошейника, по типу удавки. Имеются следы длительного сдавливания тканей шеи (гнойный некроз тканей) и обморожения. Следов кормления и поения нет, посуда отсутствует. Крайне истощена. Ребра отчетливо выражены, спина сгорблена, живот втянут, позвонки отчетливо выделяются по хребту. Диагноз – кахексия, обморожение 2-й степени нижней части шейного отдела» (из заключения Усть-Илимской станции по борьбе с болезнями животных службы ветеринарии Иркутской области № 18 от 29.01.2018 г.).
Но и это еще не все. Здесь же, на территории подворья, в неотапливаемом помещении был обнаружен труп ротвейлера. При жизни собака содержалась на привязи. На привязи она и погибла.
«В железном контейнере – окоченевший, замороженный труп ротвейлера… крайней степени истощения. Слизистые покровы и кожа носа, рта, глаз и ушей, подушечек пальцев, локтевых и плечевых суставов отсутствуют, съедены грызунами. При жизни животное находилось на привязанном содержании, в контейнере... Помещение холодное. Отсутствие следов регулярного кормления, поения и физиологически обоснованных отходов жизнедеятельности собаки указывают, что животное погибло от голода и холода. Ориентировочно – в начале декабря 2017 г. Диагноз – кахексия» (из заключения № 18 от 29.01.2018 г.).
– Не надо быть специалистом, чтобы увидеть, что содержание и кормление собак не отвечали ни зоогигиеническим требованиям, ни физиологическим потребностям животных, – говорит начальник Усть-Илимской ветстанции Марина Каримова. – У погибшего ротвейлера – а погиб он однозначно от голода – весь живот просто склеился! Две выжившие собаки голодали, по моей оценке, не меньше месяца. Кобелю, который был привязан ближе к ограде, иногда, по всей видимости, что-то перепадало от прохожих, в отличие от суки в дальнем конце двора. В любом случае им обоим пришлось несладко – после спасения в отходах их жизнедеятельности еще долго обнаруживали куски древесины: с голоду собаки грызли то, до чего могли дотянуться – ограду, строения. Здоровью животных нанесен значительный ущерб. Я уже не говорю о погибшей собаке.
Для Светланы Бульбук видеть все это было невыносимо еще по одной причине: двух собак хозяйка подворья (как потом выяснилась – бывшая), назовем ее Ирина, взяла весной 2017 г. по договору из Благотворительного приюта для животных «Хатико». В декабре Ирина продала дом и участок некоему Георгию, который все это быстро перепродал. Собак, по словам Ирины, она оставила Георгию на временное содержание (нарушив тем самым условия договора с НО «ГБФЗЖ «Хатико» – не передавать животных третьим лицам, о смерти питомца сообщить прежнему владельцу, т.е. приюту «Хатико»). При этом временный «владелец» животных Георгий утверждает, что ротвейлера в контейнере не видел, а алабаев на привязи приходил кормить каждый день. Результаты этой заботы, как говорится, налицо!
Алабаев с территории подворья комиссия изъяла. Сейчас их лечат в приюте «Хатико». Горе-хозяйку Ирину и других причастных лиц директор НО «ГБФЗЖ «Хатико» Светлана Бульбук за жестокое обращение с животными хотела привлечь к уголовной ответственности, с чем и обратилась в полицию. Однако там в возбуждении дела по ст. 245 УК РФ отказали, сославшись на три пункта. Во-первых, нет следов избиения собак. Во-вторых, их оставляли без пищи и воды не в присутствии несовершеннолетних. А в-третьих, прямого умысла, направленного на жестокое обращение с животными, в действиях этих людей не установлено. То есть заморить животное голодом – это не жестокое обращение, по мнению усть-илимских полицейских.
– Получается, что живое существо можно уморить голодом – и хозяину ничего не будет, такие у нас законы. Ну как так можно?! Когда наши законотворцы, депутаты разных уровней поменяют их? Когда они, в конце концов, поймут, что животное – от слова «живой»? И, как человек, оно тоже чувствует голод, страх, боль… – говорит Светлана Бульбук.
– Статьей 245 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрена ответственность за жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, если это деяние совершено из хулиганских побуждений, или из корыстных побуждений, или с применением садистских методов, или в присутствии малолетних. При этом под жестоким обращением с животными понимается не только их избиение, причинение им боли, но и оставление животных без пищи и воды на длительное время. Обязательный признак таких действий – наличие последствий от них, а именно увечье или гибель (смерть) животных. И первое, и второе в нашем случае есть, – комментирует иркутский адвокат Лариса Медведева. – Собак на длительное время оставили без воды и пищи, одна при этом погибла. Животные были прикованы, не имели возможности добывать себе пищу. Это жестокое обращение с животным, повлекшее за собой умерщвление мучительным способом. Все это отражено в заключении ветврачей, которое в полиции вообще не приняли во внимание. Сотрудники полиции опросили только хозяйку собак (и только по телефону). Не опрошены соседи, живущие рядом с домовладением, не опрошены волонтеры, которые собак изымали, сотрудники ветеринарной службы, которые осматривали собак и делали заключение об их состоянии, в том числе и о причине смерти одной собаки. В общем, подошли к делу формально.
С жалобой на отказ в возбуждении уголовного дела Светлана Бульбук обратилась в усть-илимскую прокуратуру. Увидят ли сотрудники прокуратуры, что за кажущимися безалаберностью и равнодушием скрывается обыкновенная жестокость? Этого не увидели полицейские, что, в общем-то, неудивительно. Сейчас российским законодательством животные квалифицируются как объект – объект владения, развлечения, эксплуатации. Положение дел могли бы изменить наши законодатели, признав животное субъектом права, т.е. живым существом, чувствующим боль, голод, страх и имеющим право на законную защиту.
