«Во время карантина глухонемые бьют тревогу, они совершенно не понимают других людей – ведь сейчас все ходят в масках, и если раньше они могли читать по губам, что говорит врач, судья, просто человек в транспорте, то сейчас все сложно. Им стало еще тяжелее общаться», – рассказывает Татьяна Гавриченко, ведущий специалист и заместитель председателя Иркутского регионального отделения общероссийской общественной организации инвалидов «Всероссийское общество глухих».
Театр глухих
На входе в Дом культуры имени Горького, где базируется общество, нас встречает Татьяна. Идем в концертный зал. На сцене многолюдно, но абсолютно тихо – актеры играют и общаются с помощью жестов. Они готовятся ко второму Международному фестивалю «Территория жестов», который должен пройти 1-7 ноября в Москве. Из Иркутска туда едут восемь человек.
– Едем впервые. Везем постановку «Прибайкальская кадриль», на 20 минут. Помимо жестового пения на фестивале большое внимание уделяют театральному искусству.
«Глухие поют?» – удивляемся. Еще как, оказывается, поют…
– У глухих зрительное восприятие – в первую очередь. Они очень сильно реагируют на эмоции, по лицу и мимике воспринимают человека. Очень хорошо все чувствуют. Если они и не слышат, то я могу потопать ногами – и они среагируют, это так называемая костная проводимость. Глухие не слышат музыку, но чувствуют вибрацию. Они прикасаются к пианино – и чувствуют вибрацию. У нас есть жестовое пение. У нас есть свои «звезды», мы проводим концерты. На пандемии, правда, все затихло, – объясняет Татьяна.
В чем задача глухого певца? Красиво показывать движениями, пластикой эмоции, передать характер песни, ее содержание. Это очень интересно. Если свидетелем жестового пения становится слышащий, то эффект двойной – когда тебе еще и показывают происходящее.
Служба спасения
– Слепые оторваны от предметов, а глухие – от людей. Глухими бывают не только с рождения или в старости. Бывает, что после травмы человек глохнет. Такие люди не знают жестов, им очень тяжело общаться, общения речью им будет не хватать. Те, кто глух с детства, приспосабливаются, общаются жестами, – объясняет специфику Татьяна. Она приводит цифры: в Иркутской области только по данным сурдологического центра 18 000 людей с нарушениями слуха; в региональном отделении ВОГа состоит на учете 2000 человек. Это преимущественно люди, которые не слышат вообще. Такие получают социально-бытовое сопровождение, им помогают трудоустроиться, профориентируют, если речь идет о молодых людях.
– Мы работаем со школьниками, в учебных заведениях у нас есть специалисты-переводчики. Есть семьи, где глухи и дети, и родители. Когда рождается глухой ребенок, возникает много проблем и вопросов. Они обращаются к нам, мы все рассказываем: что делать, куда обратиться, чтобы оформить инвалидность.
Координаты диспетчерской службы для глухих:
Телефон: 8 (3952) 38-76-21
SMS, Viber, Whatsapp: 8 (950) 103-54-21
Skype: dsvog 38
Instagram: vog_irk38
Режим работы оператора-переводчика: ежедневно с 9 до 18 часов (кроме выходных и праздничных дней).
СМС-сообщения и письма на электронную почту принимаются круглосуточно.
Не так давно в области открылась диспетчерская служба для глухих. Это своего рода служба спасения.– У нас в области 16 отделений во всех крупных городах. На всю область всего 20 сурдопереводчиков, это очень мало. Сейчас технологии стремительно развиваются, глухие теперь активно используют видеосвязь. Четыре года назад открылась диспетчерская служба при содействии правительства. Это очень удобно, нам звонят по видеосвязи, и мы в режиме реального времени переводим. Например, пациент приходит в больницу, включает видеосвязь, врач назначает лечение, мы больному жестами все объясняем. Получается очень быстро. 20 сурдопереводчиков на 2000 человек, конечно, не хватает, нагрузка очень большая.
Словарь глухих
Татьяна пришла в ВОГ после учебы, пятнадцать лет назад.
– Училась в профессиональном лицее № 1 на социального работника. Четырех девушек пригласили на практику в Общество глухих. Честно признаться, мы были в шоке – от удивления, как люди общаются. Нас учили ручной азбуке, в дактилологии каждая буква – это движение руки.
Татьяна прикипела к обществу душой и сердцем. Но в основном все же сурдопереводчиками становятся люди, у которых родители были глухие, и они знают язык жестов с детства, общаются на нем. Это, конечно, идеальные переводчики. Она сама начала по-настоящему понимать язык жестов лишь спустя пять лет – объяснять инвалидам что-то научилась быстро, а вот понимать, что сообщают глухие люди, оказалось куда сложнее.
– Язык этот очень подвижный, изменяется он быстро, порой одно и то же слово в разных концах нашей страны показывают по-разному. Поэтому и специалисты на вес золота.
Сейчас в Иркутске начали проводить курсы первоначального обучения – в ИГУ. Но здесь главное – постоянная практика. Самое сложное – понять собеседника, это называется обратный перевод.
– Когда глухой показывает, мы переводим сказанное им в устную речь говорящему человеку. В процессе общения жесты преобразуются. Язык развивается, жесты постоянно меняются. 10 лет назад были одни жесты, сейчас уже совершенно другие, язык очень подвижный, и сами люди его меняют. Жесты в Сибири отличаются от принятых, например, в Москве. К нам приезжали специалисты из Новосибирска, они хотят собрать все жесты, обобщить, выпустить видеоролики и словари.
Сейчас в обиходе много иностранных слов. Есть также иностранный язык жестов, это специально созданная система, и он не совпадает с нашим языком. Он как эсперанто для глухих.
– Проходят конгрессы и съезды, вот, к примеру, приехали из Украины, России и Белоруссии и там общаются именно на иностранном языке жестов. В феврале были соревнования среди глухих по флорболу, приехали две международные команды, и мы их понимали с огромным трудом, хотя они живут достаточно близко. Наш русский жестовый язык утвержден наравне с другими языками: грузинским, английским или итальянским. И на самом деле мы называемся не сурдопереводчиками, а переводчиками русского жестового языка.
Золотой час сурдоперевода
Несмотря на то, что диспетчерская служба работает с 9:00 до 18:00 в рабочие дни, специалистам в экстренных ситуациях приходится работать и ночью. А сурдопереводчикам – брать по две-три ставки, чтобы выжить на скромную зарплату.
– Если случаются ДТП с участием глухих, звонят в диспетчерскую службу. Есть еще проблемы. Так, мы общались с операторами службы 112, и они подтвердили, что у нас в городе для них пока нет возможности видеосвязи, они не могут отвечать на текстовые сообщения. К примеру, глухой заблудился в лесу, пишет им сообщение – и его спасают. Мы совместно разрабатываем систему взаимодействия, может, сурдопереводчика они в штат и возьмут, но пока все в деньги упирается…
В деньги упирается многое.
– Бывает же, что нужно вызвать скорую помощь. И пока она приедет, пока мы объясним врачам, что у человека болит… Понимаете, мы открылись по проекту, но деньги проекта закончились, и финансирования нет. В идеале должна быть круглосуточная служба, нам нужно хотя бы еще три переводчика-специалиста… Мы обращались в правительство, чтобы этот вопрос решили, нам предлагают писать заявки на проекты. Это все понятно. Но круглосуточная служба без постоянной поддержки государства невозможна! В европейских странах на одного переводчика приходится 7-10 глухих, идет индивидуальное сопровождение. А у нас нет возможности к каждому глухому подходить индивидуально. Услуги сурдоперевода у нас оплачиваются почасово, раньше нас финансировала администрация Иркутской области, деньги на нас были заложены в бюджете. А с 2007 года ситуация поменялась: есть Фонд социального страхования; у глухого есть индивидуальная программа реабилитации, по которой положено 40 часов сурдоперевода в год; он обращается в Фонд, оформляет все документы, приходит к нам – и переводчик обслуживает его, получая зарплату. Но часы заканчиваются, а переводчик не бросит человека посреди приема, продолжает работать.
Суть в том, что 40 часов, например, для студента – это ноль без палочки, хотя и лучше, чем ничего. Например, студент колледжа экономики учится с помощью сурдопереводчика, но у него кончаются часы, и он в шоке – как дальше учиться? А есть бабушки, которым эти 40 часов и не нужны. Вот здесь и нужен индивидуальный подход. Учитывая, что один час сурдоперевода стоит 818 рублей (по госконтракту). Сможет ли глухой студент позволить себе такую роскошь?
В Иркутской области есть всего две школы для глухих и слабослышащих детей. В Иркутске есть реабилитационный центр для детей, с ними работают сурдологи, подбирают слуховые аппараты, пытаются восстановить слух. В области есть два интерната для абсолютно глухих детей – в Иркутске и Черемхово, где обучается по сотне человек. А вот высшее образование для глухих при нынешних условиях – лишь мечта. Учиться наравне со слышащими они не могут, не понимают преподавателей. А 40 часов в год на сурдолога – этого хватит разве что на сдачу экзаменов. В Иркутске глухому (не слабослышащему, который со слуховым аппаратом может учиться где угодно, а именно глухому) получить высшее образование практически нереально, говорит Татьяна.
– Конечно, есть учебные заведения, где все же учатся глухие, и мы надеемся, что им пойдут навстречу, введут вакансию сурдопереводчика. Сегодня сурдопереводчик работает, например, в колледже архитектуры и строительства в Иркутске. А вот другая история: много глухих учится в училище олимпийского резерва, они занимают призовые места – но мы никак не можем решить вопрос, чтобы в штате был переводчик. Как они выкручиваются? Переписывают лекции у одногруппников. Сурдопереводчика приглашают лишь на защиту диплома…
Проблема простирается и дальше. Спортсмены потом работают в адаптивном спорте. А если ты не спортсмен? Раньше инвалидов по слуху брали на вредные, шумные производства, где здоровый человек быстро глохнет. А сейчас таких производств практически не осталось. На авиазаводе разве что, где больше 100 глухих работают – там шумные цеха.
– Они хорошо себя зарекомендовали, отличные специалисты, получают хорошую зарплату, – гордится подопечными Татьяна.
Есть, конечно, и такие, кто работает на интересных работах. Но в принципе проблема остается – глухому человеку трудно получить образование, если он к нему способен и хочет кем-то стать. Потому что час сурдоперевода – золотой. Почему бы не сделать его доступным?
Фото Кирилла Шипицына