Процедура очень сильно затянулась, и, конечно, такое неопределенное положение тормозило также принятие решений по некоторым важным вопросам, касающимся рекультивации – и вообще какой-либо трансформации – промплощадки. Арбитражное управление на обанкротившемся предприятии было изначально поставлено, что называется, «не очень». Это привело к затяжным судам не в пользу бывшего управляющего. И похоже, что это еще не конец. К нынешнему конкурсному управляющему имеются претензии, в частности на предмет того, что с территории БЦБК «утекает» ценное имущество. Кроме того, продолжаются судебные процессы, в том числе касающиеся имущества, включенного в основную конкурсную массу, готовую на днях уйти одним лотом.
Перерасход в 72 миллиона
Банкротство БЦБК затянулось настолько, что уже кажется, оно не закончится никогда. За это время чего только не случалось вокруг этой площадки. Даже если отставить в сторону собственно утилизацию отходов БЦБК и шлам-лигниновые поля, а обратить внимание на промплощадку непосредственно. Все время конкурсного управления сопровождалось скандалами – которые, впрочем, особо не афишировались и не выходили за пределы судебных коридоров.
Напомним, что ОАО «БЦБК» признали несостоятельным еще в декабре 2012 года решением Арбитражного суда Иркутской области. Было, как и положено, открыто конкурсное производство, а конкурсным управляющим стал арбитражный управляющий Александр Иванов. Спустя три года он был освобожден от своих обязанностей и с 2016 года утвержден новый управляющий – Анатолий Сиваков.
Через пару месяцев после смены первого управляющего Федеральная налоговая служба предъявила ему претензии – через суд. Федеральный орган настаивал на том, что управляющий ненадлежащим образом исполнял свои обязанности – необоснованно расходовал денежные средства предприятия-банкрота. Это касалось, в частности, оплаты услуг сторонних лиц и аренды автомобиля – на это ушло более 8 миллионов. Но главная претензия состояла в превышении лимита расходования имущества, которое с момента банкротства стало называться, соответственно, конкурсной массой. Превышение дошло почти до 73 миллионов рублей. Кроме того, налоговики вменяли конкурсному управляющему в вину неуказание в отчетах сведений, подлежащих обязательному отражению – о заключении договоров с ООО ЧОП «Каскад», ООО «ЧОП «Каскад плюс».
Судебные разбирательства затянулись, поскольку жалобу суд поначалу удовлетворил частично, признав, что свои обязанности Иванов исполнял ненадлежащим образом, неправильно отражая в отчетах данные. Но постановлением Четвертого арбитражного апелляционного суда в январе 2019 года определение суда первой инстанции было отменено и принято новое решение – удовлетворить требования в полном объеме.
Частности, говорящие о многом
Например, выяснилось, что автомобиль, который арендовал Иванов за деньги комбината, оформлен на его супругу и зарегистрирован по месту жительства арбитражного управляющего – на московском Рублевском шоссе. Фактически это совместная собственность супругов. При этом, заметим, на комбинате было семь автомобилей, которыми управляющий, вероятно, мог пользоваться.
Что касается услуг сторонних лиц, то имеются в виду договоры на оцифровку документов БЦБК, заключенные в 2013 и 2014 годах на сумму более чем в 6 млн рублей. ФНС сослалась на то, что нет доказательств «обоснованности» и более того – реальности этих договоров. Арбитражный управляющий настаивал, что преобразование технической «бумажной» информации в форму электронного документа об имуществе ОАО «БЦБК», в том числе о подземных электрических, тепловых и канализационных сетях, было необходимо для оформления права собственности на объекты недвижимого имущества должника, а в последующем – для сдачи архивных данных предприятия-банкрота на хранение в областной архив. Однако суд, сделав запрос в архив и в Управление службы госрегистрации, кадастра и картографии, выяснил, что «документы на 131 объект недвижимости представлены ОАО «БЦБК» на бумажном носителе и в электронном виде не представлялись». Суд постановил взыскать с Иванова более 8 миллионов рублей – за договоры на оцифровку и за договор на аренду авто.
Конечно, по сравнению с перерасходом в 72 миллиона это «мелочи». Суть перерасхода вот в чем: закон о банкротстве устанавливает лимит при оплате услуг привлеченных лиц соответственно конкурсной массе. В нашем случае Иванов привлек лиц с вознаграждением, составляющим в общем более 81 миллиона рублей. При этом возможный лимит расходов – немногим более 3 миллионов. Но управляющий сослался на то, что деньги взяты не из конкурсной массы, а даны «Внешэкономбанком». Однако суд выяснил, что это был не широкий жест, а процентный кредит, который в любом случае уменьшает конкурсную массу – поскольку за счет нее он и будет погашаться.
В судебный процесс попыталась вмешаться саморегулируемая организация, куда, кстати, входят и бывший, и нынешний конкурсные управляющие – на том основании, что организация в то же время проводила проверки его деятельности, но нарушений не нашла. Вмешательство закончилось ничем.
Что скрывается за продажей «одним лотом?»
К конкурсному управляющему Анатолию Сивакову, который бдит за БЦБК сегодня, тоже есть претензии. Например, по поводу того, что имущество комбината охраняется недостаточно бдительно. В августе 2018 года прокуратурой был наложен запрет на демонтаж оборудования на промплощадке. Однако же несмотря на это любители поживиться вывозили оттуда все что могли. Например, недавно компания, связанная с иркутским обкомом КПРФ и семьей Левченко, вывезла оттуда КамАЗ рельсов. Почему-то территория, которую контролирует арбитражный управляющий, оказалась настолько доступной для любителей чужого.
Наконец, на 21 июля объявлены торги по продаже имущества одним лотом. Об этом заявили некоторое время назад представители корпорации «ВЭБ. РФ». Казалось бы, дело вот-вот разрешится, и вокруг промплощадки закипит какая-то деятельность, придут инвесторы, появятся рабочие места для байкальчан. Но вдруг мы снова наталкиваемся на препятствие, демонстрирующее эффективность работы конкурсных управляющих, которые, по всей видимости, плохо подготовились к этой процедуре. В суде рассматривается иск Иркутского публичного общества энергетики и электрификации относительно одной из позиций общего списка имущества. Энергетики в суде настаивают на том, что здание насосной станции принадлежит им, право собственности БЦБК на это здание они просят признать отсутствующим. Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о принятии обеспечительных мер по своему иску.
Речь идет о признании отсутствующим права собственности ответчика на здание насосной станции подкачки осветленной воды, которое находится на промплощадке комбината. Его площадь – 1008 кв. м. Заявление от энергетиков было принято к производству 17 июня этого года. А 2 июля истец потребовал принять обеспечительные меры: в виде запрета конкурсному управляющему Сивакову продавать здание.
Суд согласился с требованием энергетиков, оценив в том числе «вероятность причинения заявителю значительного ущерба в случае непринятия обеспечительных мер». В обоснование своей претензии истец сослался на то, что конкурсным управляющим «приняты меры по реализации спорного имущества». Дело в том, что на рассмотрение комитета кредиторов ответчика представлено положение об условиях реализации имущества как раз единым лотом. Истец настаивает на том, что в случае продажи имущества таким образом он лишается своей собственности. И если не обеспечить сохранность, то даже в случае удовлетворения иска энергетиков эту собственность трудно будет «догнать» – исполнение судебного акта в случае удовлетворения исковых требований станет невозможным. Так что обеспечительные меры приняты для сохранения «статус кво», для соблюдения интересов истца и ответчика. Конкурсный управляющий не может продавать насосную станцию, а Управлению Росреестра по Иркутской области запретили «осуществлять регистрационные, учетно-правовые и иные действия в отношении спорного объекта». Кстати, БЦБК имеет не один иск и не от одного кредитора.
Фактически дело с продажей имущества оборачивается очень интересным образом. Ведь может быть, что продажа «одним лотом» означает, что никто особо не будет вникать в детали сделки. Теоретически возможно, что именно за этим, а вовсе не за тем, чтобы «не позволить превратить территорию в лоскутное одеяло», и разыгрывается одна, но очень крупная карта – мало ли что может затеряться в этих длинных имущественных списках, мало ли о чем можно при необходимости забыть. Если при конкурсном управлении были возможны большой перерасход, вывод средств, а то и банальное воровство, то не было ли там еще чего-то, что нужно прикрыть?