— Сергей Владимирович, вы часто говорите про уникальность людей, которые живут в Иркутской области. В чем вы ее видите?
— Наша область совершенно необычна. Безусловно, каждый российский регион уникален с точки зрения моего миропонимания. А я имею возможность сравнивать, потому что достаточно много поездил по миру. И каждый день что-то для себя открываю. Например, в этом году побывал в Суздале и был приятно удивлен городом, не просто тем, что там есть история, монастыри, а именно культурой суздальчан, воспитанных в этой исторической среде. Эта культура не позволяет им, например, строить дома выше четырех этажей. И город, по крайней мере, по архитектуре выглядит целостно. Да, там есть проблемы, как в любой российской территории, но город воспринимается гармонично. Чего нельзя сказать об Иркутске.
Но мы отличаемся в первую очередь из-за своей истории, которая уникальна и драматична. Возьмем, например, индустриализацию. У нас созданы грандиозные комплексы: нефтехимические, энергетические. Нужно еще поискать территорию, где бы они вот так были вместе собраны. И это все создали люди. Это результат их интеллектуальной деятельности и напряженного труда. Уникальность заключается в огромном количестве совпадений, кажущихся случайными только для непосвященного. На самом деле это системные совпадения, результатом которых является высокая образованность иркутян. Причем не только в научной сфере. Мы гордимся талантами мирового масштаба и в области культуры — Распутин, Вампилов, Мацуев. Это неслучайно, что их корни именно здесь. Именно из-за совпадения в истории развития региона многих факторов здесь появляются такие уникальные люди.
Это не просто слова о потенциале нашего региона. Я сам благодаря ему, когда еще работал заведующим лабораторией, имел возможность заниматься серьезнейшей наукой, писал статьи, которые публиковал в мировых журналах по физической химии, по молекулярной спектроскопии. В родном регионе у меня была хорошая база для старта. Или, работая в предпринимательской сфере, именно на этом потенциале я создавал компанию, которая конкурентоспособна и продолжает работать.
Но в суете и безвременье, в погоне за тщетным наша история, вместе с ней и достижения забываются, талантливые люди, не получая возможности реализации, уезжают. И пример других стран почему-то не становится поучительным, несмотря на то, что они отнюдь не лучше стали жить после революций. Несомненно, в нашем развитии существует системная ошибка, которая привела к тому, что люди перестают ценить родину, флаг, дорожить памятью предков.
— Уникальные люди заслуживают достойных правителей. Вы говорите о том, что удалось остановить противостояние между законодательной и исполнительной властью. Но что для этого нужно было сделать?
— Конфликт интересов будет присутствовать всегда — коммерческих, политических, личных. Но чтобы эти конфликты не переходили в затяжные кризисы, важно оставаться руководителем. Чем больше ты сохраняешь объективности, адекватности, тем меньше конфликтов тобою будет порождаться.
Если у тебя цель не удовлетворение личных амбиций, а достижение результата, ты можешь рассчитывать на поддержку. С первого дня работы я просил поддержки у жителей, и не случайно, ведь поиск поддержки в каких-то локальных интересах, будь то местная бизнес-элита или федеральная элита, исполнительная ли власть, всегда приведет к отторжению остальных групп. Поэтому управление интересами с точки зрения целевой направленности минимизирует возможность конфликта. Когда мне предлагают проявлять волю, на кого-то давить, то важно не давить, важно не мешать, а помогать. Совмещая все интересы, увязывая их с наказами избирателей, ты достигнешь результата. А если вступишь в сговоры, то всегда будешь наталкиваться на чье-то недовольство.
— Можно ли сказать, что наступившее затишье, усмирение воинствующих групп — это результат действий силы вашей личности?
— Не факт. Я человек командный и благодарю всех, кто меня поддерживает — прежде всего, жителей. И журналистов, и депутатов. Уверен, что одному мне бы ничего не удалось. Я с первых дней говорил, что мне нужна поддержка. И слава богу, что меня поддержали. Вместе мы эффективнее.
Но и роль личности нельзя умалять, это понятно. Я достаточно грамотный в управлении человек, осознаю свою ответственность, в том числе историческую. И во многих процессах, например, инвестиционных, трудно переоценить роль руководителя. Например, проблема Байкальска по алгоритму ее решения очень сложна. Байкальский ЦБК было трудно закрыть, но еще сложнее сделать эту территорию инвестиционно привлекательной. Вот здесь роль личности важна ежеминутно. Стоит только внимание ослабить, и задуманное провалится.
— Существуют ли технологичные системные способы разрешения конфликтов? Как человек с физическим образованием вы должны к ним стремиться.
— Безусловно. В любой работе есть, скажем, инструментарии. Мне говорили, что бизнесмен не может заниматься государственным управлением. Да, могу сказать в ответ, что работа в предпринимательстве и работа губернатором — абсолютно разные вещи. Но есть кое-что общее, например, умение вести переговоры и способность договариваться. Но для того, чтобы быть губернатором, важно не то, какими навыками ты обладаешь, бизнесмена или чиновника. Важно, кто ты сам. И дело даже не в воле и не в способности к компромиссам, главное — твой жизненный стержень, твоя позиция.
— Вы утверждаете, что объективных причин для конфликтов нет, но на протяжении многих лет мы были свидетелями губернаторской чехарды, которую породила так называемая «война элит». Получается, что иркутская элита на протяжении длительного времени занималась только личными разборками, следовательно, позволяла себе быть безответственной?
— Региональная элита — это иллюзия. Я всегда спрашивал: «Кто эти люди?» Это те люди, которые спекулировали в этом сером здании своим присутствием? Они решали только коммерческие интересы, которые, к сожалению, были связаны с бюджетом. И заняв пост губернатора, первое, что я сделал, — поставил задачу освободить бюджетную сферу от коммерции. И каждый день над этим бьюсь.
Но есть люди, настоящие патриоты, они себя элитой не величают, но делают неизмеримо больше для блага родного края. Это региональный бизнес, компании, которые развиваются в сложных условиях и платят налоги. Такую региональную элиту нужно поддержать. Но, к сожалению, тот, кто создает производства, рабочие места, был задвинут на галерку. Я не хочу критиковать предшественников, наверное, они делали что могли, да сейчас это уже не важно. Я могу отвечать только за себя результатами своей работы.
— Ситуация в крупных муниципалитетах Приангарья напоминает поле брани. Как остановить эту междоусобную войну, прекратить конфликты, подвигнуть местные власти работать на благо жителей территорий?
— Изменение ситуации в муниципалитетах — это вопрос федеральной повестки, потому что противоречия внутри муниципалитетов — это, на мой взгляд, следствие несовершенства молодой российской политической системы, когда стали возможны и коррупция, и спекулятивные игры политиков в угоду своим интересам. И то, что мы видим сегодня в муниципалитетах — это болезни роста и возможность модернизировать политическое устройство с учетом допущенных ошибок.
Дело в том, что выборы, как и демократия в целом, это персональная гражданская ответственность. Мы к ней оказались не готовы. Но у нас огромное количество избираемых чиновников, люди устали избирать, на самом деле. И вышло так, что основной демократический институт у нас оказался дискредитирован. Но других нет, в результате мы имеем муниципальные войны и население, которое уже запуталось, кто из местной власти должен построить садик, а кто школу, а кто должен выплачивать зарплату. Поэтому очень важно, чтобы люди снова поверили в выборы, потому что местная власть от мэра до губернатора должна избираться, тогда люди будут понимать, что это их ответственность. Какой выбор сделали, так и будем жить.
Но у нас есть территории, где муниципальная власть находится в перманентном раздрае. И если я сейчас скажу, что в таких неблагополучных в политическом смысле городах мы позволить выборы себе не можем, потому что они дадут протестное голосование и в результате у власти окажется случайный человек, вы обвините меня в недемократичности. Но все дело в том, что демократия, повторюсь, это персональная ответственность, а в случае с протестным голосованием ответственности никто не несет, но при этом все хотят иметь другие демократические институты, которые удовлетворяют потребности. Но не бывает удовлетворения потребностей без усилий и прав без обязательств. Поэтому выборы — это выбор будущего. Но не все это пока понимают, к сожалению. В конечном счете ответственность за политическую стабильность в регионе несет губернатор, и, следовательно, я не могу допустить, чтобы интересы жителей территорий страдали. Поэтому в этом вопросе очень важно найти компромисс, и одним из них могла бы стать система, когда на уровне местного самоуправления руководитель избирается, а в проблемных муниципалитетах все-таки в течение какого-то переходного времени назначается.
— Вы первый губернатор, который заговорил о необходимости восстановления региональной промышленности. Для чего это нужно сделать — понятно, а из чего возникла сама мысль, сама цель — из раздела «все новое — это хорошо забытое старое» или «все гениальное просто»?
— Дело в том, что, может быть, именно мне проще эту задачу решать. Для того чтобы браться за такие проблемы, нужны не просто воля или смелость, тем более в период кризиса, нужно еще иметь опыт и профессиональную команду. Всех удивляет, что мы в правительстве постоянно принимаем управленческие решения, но они принимаются по итогам работы людей за определенный период, который показывает, приносит ли человек результаты или только говорит, но не делает. А результат достигается тогда, когда держишь на него ориентир и не подменяешь цели. Когда мы говорили о закрытии БЦБК, нам нужно было его закрыть, когда говорим о строительстве аэропорта в Иркутске, мы действительно хотим его построить. Мы действительно в следующем году будем строить дорогу на Байкал. Об этих проектах всегда много говорили, но, видимо, цели их реализовать не было.
Конечно, важна и роль руководителя. Если человек идет на такую работу, он должен понимать, что она очень тяжелая. И нужно понимать, что если не будешь достигать результата, то эта работа будет еще и бессмысленная, а это самое страшное. Я горд, что у меня есть возможность отчитываться за каждый месяц и каждый день работы. Именно такой подход должен принести результат.
— Может быть, цели у ваших предшественников реализовать все эти проекты не было из-за того, что это очень большая ответственность? А вам-то не страшно?
— Я понимаю эту ответственность. Если вы что-то обещали жителям, в том же Байкальске, нужно понимать, что когда-то придется за слова отвечать. Можно, конечно, надеяться, что люди забудут. Но дело в том, что там, где 40 лет обещали что-то сделать и уже целое поколение выросло на этих обещаниях, ситуация хуже стала, чем 40 лет назад. Комбинат фактически развалился, он стал вообще непригоден для эксплуатации, и продолжать его работу было бы преступно. И сейчас после его закрытия инвестиционная привлекательность территории резко изменилась.
Мы имеем вполне реальный проект строительства газохимического комплекса в Усть-Куте. Как человек, который не одно предприятие из руин поднял, я понимаю, что новое предприятие там появится, но не раньше 2019—2020 годов. И чтобы оно появилось, нужно было провести предварительную работу, поддержать инвестора, чтобы сделать проект рентабельным — получить нулевую ставку НДПИ на газ, на нефть. И теперь у нас есть основания быть уверенными, что проект состоится.
Новый аэропорт в Иркутске никогда не появится, если у нас всего 1,5 млн пассажиров. Он по экономическим соображениям в этом случае не нужен. Необходимо заниматься развитием авиации, имея в перспективе цель строительства нового аэропорта, и мы это делаем. И вот осознание того, что нельзя бросать начатое, нельзя не выполнить обещанное, не дает возможности отступать. Отступать некуда. Нас и так отбросило далеко назад. Иркутская область всегда развивалась индустриально, но в какой-то момент ситуация развернулась в обратную сторону — начали останавливаться производства, дальше этот процесс продолжать нельзя.
— А как же идея постиндустриального общества?
— Это всего лишь красивая идея, утопия, от которой пострадали многие. Как и противоположная ей идея: захватить у другого и присвоить себе. Попытка поиска легких путей, которых не бывает. Завоевать, конечно, можно, но на штыках потом сидеть неудобно. Как сказал Наполеон, штыками можно сделать все, но сидеть на них невозможно. Так и эта идея. Она не вывела нашу жизнь на новый качественный уровень, но обесценила труд тех, кто создавал этот промышленный потенциал, который мы сегодня имеем. Для чего люди ехали в Братск? Чтобы найти себя там. В морозы, в диких условиях они строили будущее страны и не жалеют об этом. Было бы несправедливо пренебречь их геройским трудом.
— А как насчет того, что искреннего политика принято считать идиотом?
— Сколько людей, столько и мнений. Если кто-то считает, что искренний политик — это идиот, то я считаю, что политик, который видит потребности людей и может изменить историю, это настоящий политик. Если ты искренне не веришь сам в то, что можешь изменить ход событий, то очень сложно кого-то за собой позвать, тогда ты политик бесперспективный. Поэтому если ты вошел в эту сферу, ты должен искренне в себя верить. Если ты намерен честно работать, тогда у тебя получится. Если бы я не верил, для меня было бы бессмысленно идти в губернаторы.
— Вам приходилось в силу обстоятельств идти против своей совести?
— Когда-то я был в комсомоле. Но пришел туда не через торговлю собственной совестью для того, чтобы что-то получить, а через оперативный отряд, в котором боролся с преступностью искренне и откровенно, был максималистски настроен. И в стройотряде участвовал в строительстве БАМа. Страшно говорить об этом с точки зрения возраста! И сейчас волею судьбы, надеюсь, еще вторую ветку будем строить. Так вот всегда в любой работе есть тонкая грань, которую можно перешагнуть и «торгануть» собственной совестью. Но я не могу вспомнить, чтобы когда-то таким образом поступил в профессиональной деятельности или в отношениях с близкими людьми. И этим горжусь. Конечно, были сложные жизненные ситуации, и я близких людей терял. Иногда бывает так, что нужно сказать человеку что-то важное, но ты этого не сделал, а потом, когда ты этого человека потерял, начинаются терзания, что соврал, сказал что-то удобное. Я не делал этого раньше, а сейчас для меня это совершенно неприемлемо.
Если ты сам к себе ответственно относишься, не торгуешь своей совестью, если хочешь кем-то быть по жизни, то ты вынужден, жизнь просто заставит принимать решения. Я не бросаюсь словами, когда говорю, что не волю надо проявлять, а совесть иметь, которая не позволит отступать. А так можно один раз отступить, второй — и тогда не будет будущего.
— Какие черты характера вам мешают в работе?
— Все, наверное, абсолютно. Мне иногда кажется, что я исключительно из недостатков состою, которые пытаюсь сделать своим преимуществом. Внутренняя борьба идет постоянно. Кому-то кажется, что я легко принимаю решения, бываю категоричен и излишне резок, но на самом деле для меня характерен очень сложный, противоречивый процесс раздумий, мыслей, построение каких-то моделей, обсуждение, споры. Иногда хочется всех обнять, пожалеть, сказать, что всех люблю.
— Что для вас значит быть губернатором? Это некое возмездие или награда, реванш или шанс исправить совершенные когда-то ошибки — свои или чужие?
— Я работал во всех сферах — в академии наук, в предпринимательстве. Но я всегда служил России. Так меня семья воспитала. Я люблю свою Родину. Волею судьбы стал губернатором, и для меня это огромная ответственность, возможность максимальной самореализации для задачи служения Родине. Всегда прежде всего необходимо понимать свою историческую значимость. Быть губернатором такой области — это Божья благодать. Такой территории в мире больше нет.
— Известно, что вы долго отказывались от губернаторства, но наконец согласились. То есть смирились с судьбой, поняли, что вам от нее не уйти?
— Что значит отказывался, хотел или не хотел? Есть огромное количество объективных и субъективных факторов, которые совпали. Одним словом, время приходит. Я благодарен президенту, что он решение принимал, когда не самое лучшее время было для Иркутской области и для мировой экономики. Благодарен, что мне в такое сложное время, как сейчас, дана возможность руководить регионом, что-то сделать. Когда было бы легко, было бы не так интересно.
Считаю, что в бизнесе я себя реализовал. Я абсолютно обеспеченный человек, мне не нужно зарабатывать. Все, что хотел, смог сделать. Сейчас мне бизнес как таковой абсолютно не интересен. Есть дети, которых я воспитал, которыми горжусь. Они могут со мной спорить и доказывать, что их путь более интересный и заслуживает право на существование. Я рад, что у них есть свое мнение.
— Чего вы больше всего боитесь и боитесь ли вообще?
— Какие-то навязчивые страхи отсутствуют, которые бы жить мешали. Но любой нормальный человек чего-то боится: не хочется получить травму, когда выходишь играть в футбол, или боишься не забить гол. Но на этом формируется личность с самого раннего возраста. Когда ребенок начинает расти, он сталкивается со страхами, он их перебарывает, и на этом строится личность.
— На чем держится ваша уверенность? Уверенность — это внутренняя сила или черемховская закалка? Или азарт?
— Наверное, это синтез нескольких факторов. Безусловно, и тот азарт, который испытываешь, когда открываешь новую школу, укрепляет веру в свои силы. Потому что понимаешь, что это не просто разовая блажь, а системное изменение. И, разумеется, важна семья, атмосфера, в которой ты вырос. У меня отец, будучи совсем маленьким, вырастил всю семью, когда деда расстреляли в 1937 году. Сейчас отцу 88 лет. Когда я с ним общаюсь, я каждой клеточкой своего тела ловлю любую его интонацию. Я рад, что мои дети имеют возможность общаться с моими родителями, которые прожили очень сложную жизнь. Они учатся на их сильном характере. Важна среда, в которой ты вырос. Генетика очень важна.
— В кого вы верите больше: в себя или в Бога?
— Я верующий человек, но не могу сказать, что набожный, что хожу в церковь. Понимаю, что человеку необходима вера, но, тем не менее, при этом не нужно забывать, что все достигается в трудах, в требовательности к себе. Должна быть гармония. Конечно, делать что-то для других могут только люди с душой, с верой.
— Что в плане личностного развития вы приобрели за период работы губернатором?
— Любой опыт важен, отрицательный и положительный. Я постоянно копаюсь в ошибках, чтобы не повторять их. Отрицательный опыт — это управленческие решения. Если их приходится принимать, значит, ты не достиг результата, совершил ошибку. Положительный опыт — это люди, которые работают эффективно.
