Не для себя, а для министра лесного комплекса Сергея Шеверды, который находится в СИЗО по решению суда в связи с делом о незаконных рубках в государственном заказнике «Туколонь». Губернатор пытается спасти министра всеми, даже весьма странными способами.
Не принял мер, значит, не виноват
Напомним, Шеверду обвиняют в совершении преступления, предусмотренного п. «в» части 3 ст. 286 УК РФ – «Превышение должностных полномочий, совершенное с причинением тяжких последствий». Он был арестован несколько недель назад, его сняли с самолета и отвезли в СИЗО.
Но губернатор утверждает, что Шеверда вообще, что называется, не при делах. И ссылается на то, что, по его губернаторскому мнению, обвинение несостоятельно с юридической точки зрения. Фактически Сергей Левченко пытается оспорить юридическую казуистику: «По версии следствия, обвиняемый, будучи осведомленным об отсутствии оснований для проведения сплошной санитарной рубки на территории государственного природного заказника…, НЕ ПРИНЯЛ МЕР к расторжению договоров купли-продажи лесных насаждений на территории заказника и к прекращению незаконной рубки и в силу занимаемой должности способствовал проведению мероприятий по заготовке древесины». Приводя эту цитату, Сергей Георгиевич притягивает в свидетели Уголовный кодекс, статья 286 которого наказывает за «Совершение действий, явно выходящих за пределы полномочий», и ссылается на постановление пленума Верховного суда, которое указывает на «активные действия» относительно этой статьи. То есть, лицо должно действовать, превышая свои полномочия. А Шеверда – не действовал. То есть, по мнению губернатора, не виноват.
Мы не станем углубляться в дебри, а подойдем к этому письму с точки зрения здравого смысла. И заметим вот что: губернатор не оспаривает тот факт, что его министр, будучи наделен большими, министерскими полномочиями, НЕ ПРИНЯЛ МЕР к разграблению заказника и не воспрепятствовал разбазариванию лесного хозяйства. Его это не смущает – до такой степени, что он готов представить данный факт на суд «государевым людям», представителям федеральной власти – каковыми, по сути, являются уполномоченные.
Главное дело министра
«В полномочия Шеверды С. В. как министра лесного комплекса Иркутской области не входит согласование проведения санитарных рубок, и он не мог давать по этому поводу никаких указаний и настаивать на их согласовании», – продолжает губернатор. И тут же кивает на службу по охране и использованию объектов животного мира Иркутской области, которая тогда была самостоятельной – и, следуя логике губернатора, могла делать все что хотела. Да, ее руководителя Алексея Туги арестовали сразу, как только «закрутилось» дело по Туколони. Он сидел в СИЗО. Однако такие масштабы рубок и такая гигантская продажа древесины вряд ли были по силам Алексею Туги, временному начальнику этой самой службы животного мира (где главными животными были, вероятно, деревья).
Более того, мы можем еще вспомнить публикацию «Новой газеты» от 16 июня 2018 года, где утверждается, что вскрыл «спецоперацию» по вырубке не кто иной, как специалист той самой службы животного мира Александр Городничий. Служба выдала предписание остановить рубки и пожаловалась в прокуратуру. Но кто-то чихать хотел на службу и на Туги, и рубки продолжились. Кто же это был? Вопрос остается открытым.
Если мы взглянем на участников большой лесной игры по Туколони (лесхоз, подчиненный региональному минлеса, местный филиал «Рослесозащиты» «Центр защиты леса», во главе которого – бывший руководитель агентства лесного хозяйства, ныне минлеса, лесничество, которое тоже подчиняется региональному минлеса, и так далее), то сам собой напрашивается вывод: все задействованные стороны были как-то связаны с министерством и его руководителем. Об этом Левченко в письме к уполномоченным не упомянул.
Но они – во всяком случае, умудренный политическим и юридическим опытом Виктор Игнатенко, – наверняка в курсе. Вздохи губернатора по поводу этой самой скамейки, на которую усадили Туги и Шеверду, кажутся оскорбительно малообоснованными. Или мы чего-то не понимаем в должностных обязанностях министра? Может, главное дело министра – носить министерский портфель и протирать штаны с девяти до шести?
Профессора права берут в оборот?
Обращение губернатора к омбудсменам выглядит чистым популизмом. Цели деятельности института омбудсменов – в том числе и восстановление нарушенных прав. Но какие права Сергея Шеверды нарушены? Об этом губернатор умалчивает. Может быть, его бьют в СИЗО? Или, может, ему не дают адвоката? Или же свершают над бедным министром нечестный суд? Но разбирательства только начинаются, на питание и побои Сергей Шеверда вроде не жаловался. Да и в том, что его беспрепятственно защищают лучшие адвокаты, мы почти не сомневаемся.
Но губернатор настойчиво просит «обратить внимание на сложившуюся ситуацию и принять все меры по обеспечению законного и обстоятельного разбирательства в данном деле». Почему? Потому что ему, губернатору, не нравятся факты, которые приводятся в уголовном деле. Он не согласен со следствием. Но при чем тут уполномоченные?
Более того, Виктора Игнатенко он просит взять под личный контроль расследование дела и – что самое замечательное – «принять решительные меры для соблюдения прав и законных интересов всех жителей Приангарья». А разве распутать коррупционную цепочку и пресечь уничтожение наших народных лесов – это не значит соблюсти права и законные интересы населения? Сергей Шеверда сегодня проходит как фигурант как раз по такому антинародному делу.
Фактически губернатор склоняет профессора права к сомнительной интриге, пытается втянуть его в свою игру, целью которой, не исключаем, является защитить Сергея Шеверду – и свой кабинет министров. Если Игнатенко вступит в игру (в чем мы, конечно, сильно сомневаемся, весьма уважая его опыт) на стороне губернатора, то к нему появится много вопросов. Например, народ сразу незамысловато вспомнит о том, кем был Игнатенко в год избрания Левченко. А он был председателем облизбиркома. То есть при нём Левченко избрался губернатором. «Не в благодарность ли за это Виктору Васильевичу досталась должность омбудсмена?» – спросит народ. Он у нас доведен уже до отчаяния, и подобные подозрения на обоюдовыгодные отношения чиновников его злят как ничто другое.
Не исключаем, что и на «старой площади» наблюдают за тем, насколько хорошо ответственные лица в Иркутской области (в том числе и уполномоченные по правам человека) понимают всю серьёзность поручения президента РФ по наведению порядка в лесной сфере Иркутской области.
С молчаливого согласия равнодушных
В своём письме к уполномоченным господин Левченко не упомянул, что Иркутская область за годы его правления выбилась в лидеры по незаконным рубкам леса. Лес рубят как «вчёрную», так и под предлогом так называемых инвестиционных и санитарных рубок. Непосредственным «крышеванием» этих процессов занимаются люди из окружения губернатора. Только в уголовном деле против Сергея Шеверды говорится об ущербе на сумму почти в 750 млн рублей – однако сколько реально было подобных незаконных рубок, следствию еще предстоит выяснить.
В своем письме Сергей Левченко не говорит о сомнительных превращениях леса в деньги – о котором свидетельствует природоохранная прокуратура. Он не рассказывает об актах лесопатологического обследования, которые делал Братский университет – и губернатор публично высказался в поддержку и. о. ректора Гарика Гаспаряна, декана лесопатологического факультета.
Также он не раскрывает тайны арбитражных процессов, в которых погрязло минприроды (а часть даже самостоятельно инициировало, выступая – вот анекдот! – и истцом, и ответчиком). В общем, губернатор настаивает только на том, что его министр не совершал активных действий – а значит, не виноват. Что ж, губернатору следовало бы вспомнить слова Юлиуса Фучика (между прочим, деятеля чехословацкого коммунистического движения) о том, что с молчаливого согласия равнодушных совершаются все преступления на земле.
Статья 1 Лесного кодекса РФ «Основные принципы лесного законодательства» декларирует принцип недопустимости использования лесов органами государственной власти и органами местного самоуправления.
