Дух времени
- Идентичность и ценность Иркутска на российском урбанистическом пространстве заключается в том, что в центральной части города ещё сохранились достаточно крупные фрагменты деревянной исторической застройки. Не отдельные дома-памятники среди массивов современной застройки, как во многих городах страны, а сплошная средовая историческая деревянная застройка – жилые дома с дворами, садиками и огородиками.
Подавляющее большинство таких деревянных зданий не являются памятниками. Более того, участки с деревянными постройками и в советский период, и в постперестроечный рассматривались исключительно как резерв под новое строительство. Сегодня бизнес скупает деревянные дома с участками земли не для того, чтобы восстанавливать историческое наследие, а для того чтобы снести или сжечь деревянные здания и затем построить на их месте сооружения на продажу. К сожалению, в течение как минимум последних 30 лет содержание муниципальной градостроительной политики в городах России определяется интересами бизнеса, а не рачительным отношением хозяина, которое могут и должны проявлять местные органы власти, – считает Меерович.
Если этому не препятствовать, говорит Марк Григорьевич, уже через 10-15 лет Иркутск потеряет своё уникальное лицо, поскольку современная точечная застройка своей архитектурой по большей части напоминает сараи, так как на небольших клочках земли, оставшихся после уничтожения деревянных домов, ничего образно значимого и стилистически выдающегося построить невозможно. Подобное происходит еще и потому, что в центре города потребность в коммерческих, жилых, офисных и прочих площадях настолько велика, что пользоваться спросом будет любое «архитектурное безобразие».
Муниципальная программа сохранения массивов деревянной застройки направлена на то, чтобы дать старт процессам восстановления деревянных домов с сохранением декора, уникальной домовой резьбы. На то, чтобы поставить заслон на пути возведения в зоне исторической застройки домов из кирпича, пеноблоков, монолитного бетона, затем фальшиво обшиваемых досками и выдаваемых за «реминисценции исторической архитектуры».
-- Если мы, иркутяне, хотим, чтобы в нашем родном городе сохранялась память о нашем прошлом, чтобы сибирская народная архитектура, несущая печать истории и культуры, не исчезла с наших улиц, нужно сохранять подлинную традиционную иркутскую деревянную архитектуру – реставрировать, ремонтировать, возрождать на тех местах, где она была выжжена. Если ветхие дома расселяются и сносятся, то на их месте должны быть восстановлены точно такие же.
Историческая среда
Ценность средовой застройки определяется по иным признакам и иным критериям, нежели памятники истории, культуры и архитектуры. Здесь не жили великие люди, здесь не печаталась революционная газета «Искра». Эту застройку не создавали гениальные архитекторы.
-- Но в Париже и Венеции исторические здания сохраняются не потому, что там жил кто-то из великих или эти здания имеют уникальное художественное значение; они сохраняются для того, чтобы оставалась историческая среда, на которую едут смотреть миллионы туристов. Во всех исторических городах Европы неприкосновенна зона, в которой через фасады, двери, ступени, окна – архитектуру транслируются из прошлого дух, эстетические и художественные представления людей, которые некогда населяли эти города и страны. В каждом из этих сохраняемых исторических домов запечатлено своё время, своя семейная и личная история, своя культурная ценность.
В отношении Иркутска я исхожу из этой же идеологии и понимаю, что историческая ценность Иркутска в его фоновой деревянной застройке, которая несет уникальный декор, такого не найти ни в каком другим городе России. Я очень надеюсь, что в результате реализации программы, о которой мы говорим, наш город станет «Сибирской Венецией», куда будут приезжать туристы со всего мира.
Марк Меерович считает, что сегодня городская экономика Иркутска находится под довольно жёстким прессингом экономической стагнации, и постоянное расширение туристического потока могло бы помочь преодолеть этот сложный период.
Кто запретит?
Законодательство позволяет запрещать собственникам менять исторический облик своего дома, если он обладает признаками культурно-исторической ценности. И депутатский корпус, говорит Меерович, может во многом поспособствовать этому решению.
-- Например, в Томске, где, как и у нас, сохранились массивы деревянной застройки с уникальным декором, городская дума приняла решение считать конкретные территории с историческими зданиями зонами так называемой несносимой застройки. Согласно этому решению, собственник имеет право восстанавливать и ремонтировать дом без изменения его исторического облика.
Президент РФ в своем последнем выступлении на прошедшем 10 дней назад Московском урбанистическом форуме в очередной раз сказал о необходимости сохранения и восстановления ветхого жилого фонда.
На какие деньги реставрировать
По словам Марка Мееровича, сегодня существует несколько возможных финансовых источников для реставрации уникальных ветхих домов. Во-первых, это федеральные деньги, которые направляются на программу расселения ветхого жилого фонда. Важно чтобы после освобождения домов здания не сносились, а переходили в разряд реконструируемых.
Во-вторых, могут быть использованы деньги муниципальных программ, в частности, средства фонда капитального ремонта. Возможно, следует в рамках обсуждаемой программы сформировать специализированные ремонтно-строительные организации, сотрудники которых умеют работать с деревом. Бизнесмены, вкладывая свои средства в восстановление деревянных исторических домов, также способны стать полноценными участниками реализации данной программы.
-- Имеются возможности совместного участия населения и мэрии в осуществлении текущего ремонта – в долевых отношениях: 70% средств выделяет муниципалитет и 30% платят граждане. Кроме того, я думаю, на муниципальном уровне может быть сформирована специальная целевая программа со своим финансированием.
Марк Григорьевич сообщил, что дорожная карта по программе сохранения средовой застройки будет представлена главе областного центра в сентябре этого года. Говорить о количестве внесённых для сохранения объектов ещё рано.
Разрабатываемая программа не затрагивает функциональную «начинку» исторической застройки. Многие дома так и останутся жилыми. Но главное - приобретённые для бизнеса здания будут функционировать без нарушения и искажения их исторического облика.
МК-факт:
Кто ответит за дом с мезонином?
27 июля на ул. Баррикад, 15 в Иркутске горел дом с мезонином Василия Козьмина, входящий в перечень объектов культурного наследия Иркутской области. Арбитражный суд Иркутской области в 2016 году обязал «Почту России» провести ремонтно-реставрационные работы в этом здании. В региональной службе по охране объектов культурного наследия не смогли сказать, является ли почтовый оператор собственником здания, зато рассказали журналистам, что в 2013 году в здании был пожар, после которого дом Козьмина находился в неудовлетворительном состоянии.
УФПС Иркутской области сообщает, что предприятие не является собственником памятника архитектуры «Дом Козьмина» на ул. Баррикад. Акт приема-передачи здания в муниципальную собственность Иркутска был подписан 25 июня 2018 года.
Историческую усадьбу продают по объявлению
Собственники квартир в доме Черных на улице Киевская, 40 (пересечение ул. Подгорной и Киевской) выставили его на продажу за 16 миллионов рублей. Дом двухэтажный, бревенчатый, площадью 150 квадратных метров, земельный участок составляет 7 соток «для предприимчивых людей, желающих иметь отдачу от вложений», сообщается в объявлении. Предположительная дата постройки усадьбы – 1870 год. Поставлена на государственную охрану в 1990 году. История этого дома еще не раскрыта¸ неизвестно даже, какой конкретно из купцов Черных был его владельцем (купцов с такой фамилией в Иркутске было несколько).
Горбатый дом
Дом Шубиных на ул. Лапина считался самым старым памятником деревянной архитектуры в городе и был последним, по оценкам местных историков и краеведов, сохранившимся к нашему веку «горбатым домом» (одноэтажным с улицы и двухэтажным со двора). Дом Шубиных новые владельцы разобрали и сложили заново – из нового материала. Остался ли он памятником или же теперь это типичный новодел?
