Отложенное дело
В этой статье мы намеревались рассказать о том, как в Ольхонском районном суде восстанавливают экологическую справедливость – ту самую, о которой в последнее время так печется государство. Суть дела общеизвестна: прокуратура подала массу исков против тех, кто застраивает берега Малого моря и остров Ольхон. Прокуратура требует освободить землю, которую граждане, по ее мнению, занимают незаконно – районная администрация незаконно выделила ее как землю поселения, каковой она не является. Граждане, которые землей владеют, по их мнению, законно – у них есть документы, выданные государственными органами, – само собой, защищаются.
Процессы подобного рода сегодня беспрерывно идут в разных судах. Но в Ольхонском районе, где проблема обострена, такие судебные заседания должны, казалось бы, проходить при большом скоплении народа, при наблюдателях и во всяком случае при живейшей заинтересованности прокуратуры, которая, собственно, инициировала эти иски.
Однако же, явившись 26 января из Иркутска к 9.30 утра в Еланцы, мы обнаружили, что из заинтересованных, кроме нас, – только двое наблюдателей из Иркутска. Общественницы Любовь Аликина, председатель территориального самоуправления «Рубин», и Юрия Карельченко, председатель ТОС «Мельничное», еще полгода назад получили обращение от жителей Ольхона, которые пожаловались, что некие граждане застраивают Шаманский лес на острове, – и теперь держат руку на пульсе. К нашему большому разочарованию, других заинтересованных, держащих руку на этом самом пульсе, не было.
Мы ждали час, и спустя час нам сообщили, что должен подъехать представитель прокуратуры из Баяндая. Спустя почти два часа заседание началось – и через пару минут закончилось. Его отложили – как и предыдущие девять раз. Исковое заявление было подано еще в июле.
Судья Холодова назвала причину – ходатайство ответчика, который не может выбраться с Ольхона из-за того, что ледовая переправа еще не открылась. Однако Ольхон не отрезан от цивилизации, экскурсантов возят туда на «Хивусе» – подумали мы. В зале находился представитель ответчика, которого секретарь суда несколько раз вызывал к судье, представитель администрации Ольхонского района, которая тоже является ответчиком по делу – именно районная администрация выделяла землю, мы полагали, что дело рассмотрят. Но в зале суда, как известно, судьям не перечат. Представитель прокуратуры, которая добиралась в Ольхонский районный суд из Баяндая, за семьдесят шесть километров, охотно согласилась перенести заседание.
Представителей третьих лиц, которых насчитывается в этом процессе пять, в том числе минприроды региона, ФБГУ «Заповедное Прибайкалье», Росреестр, не было. В какой-то момент нам показалось, что если бы мы не приехали, судебное заседание не состоялось бы вовсе.
Любовью Аликиной была подана жалоба в областной суд – на процессуальные нарушения, допущенные судьей. А мы сделали вполне резонный вывод, что с подобными делами в Ольхонском районном суде разделываться не спешат.
Между тем эти судебные заседания очень важны для дальнейшей судьбы Ольхона и Байкала. Можно сказать, что история вершится прямо на наших глазах. Администрация района, в частности, мэр Андрей Тыхеев, предполагает, что именно эти суды должны наконец определить статус спорных земель – являются ли они охраняемыми и в какой степени. По сведениям юридической службы Ольхонской администрации, в материалах лесоустройства на тот период времени, в том числе материалах лесоустройства начала 90-х, имеются сведения, указывающие на нарушения.
– Согласно этим документам мы полагаем, что эти земельные участки расположены в границах Хужирского муниципального образования, – объясняет позицию юрист администрации.
Об этом говорят и юристы тех, кто вынужден защищать свою собственность, каким бы способом они ее ни получили.
Общественники, напротив, убеждены, что со статусом все ясно: земля принадлежит нацпарку, то есть имеет статус охраняемой и федеральной.
– Инспектор национального парка показал документы, свидетельствующие о том, что это квартал 1-й лесных угодий, а ни в коем случае не земля муниципалитета, – говорит Любовь Аликина в отношении того самого участка с «розовым домиком» в Шаманском лесу, по которому и должно было состояться разбирательство. Владеет строением, заявленным как личный жилой дом, зачем-то с пятью отдельными выходами, москвич Андрей Плохов.
Общественники добавляют веса своей позиции: лес-то реликтовый и культурно значимый, не зря ведь назван Шаманским.
– Если он реликтовый, то должен быть статус, – замечает администрация.
Кто должен решать судьбу Байкала?
25 земельных ныне спорных участков долгое время лежали невостребованными, но вдруг заявили себя собственники – и началось строительство.
– И сразу видно, что это гостиницы, – говорит Любовь Аликина. Именно это смущает общественников. Поселения на Байкале – такие как Хужир, Бугульдейка – расширяют свои границы. Причина расширения - якобы взгляд в будущее. Но много ли рабочих мест создано в Ольхонском районе, в частности, в той же Бугульдейке? Много ли молодежи мечтает остаться на малой родине и остается? Растет ли численность населения, чтобы населенные пункты так быстро расширялись? Такие данные не сведены ни в какую таблицу, не изучены. Но логика происходящего подсказывает: границы расширяют за счет дачников и местных жителей, желающих подзаработать на туризме. И на земле, выделяемой под ИЖС, появляются гостиницы. И вот случай: молодая пара с Ольхона накопила достаточно денег для того, чтобы построить дом под Иркутском и переехать туда, шикарно существуя на те средства, которые дает им их дом – по факту гостиница – на острове. Чем больше появляется полудиких гостиниц, тем больше страдает экология острова и всего побережья, доступного туристам. Общественники считают, что само общество должно возразить против такого положения – если уж оно выступило в защиту Байкала.
Андрей Тыхеев, в отличие от Любови Аликиной и Юлии Карельченко, убежден, что Байкал – в первую очередь забота Федерации как инструмент геополитики и стратегический запас воды. Он и принадлежит РФ. Муниципалитет в силу скромных полномочий не может решить и своих элементарных проблем, будучи скован нынешним невнятным законодательством. Например, он не может починить дорогу, чтобы по ней ходил школьный автобус – нет гравия. Хотя гравия кругом полно, его нельзя взять – экологическое законодательство не позволяет хозяйствовать в пределах охраняемой зоны. То, что происходит вокруг Байкала сегодня, Тыхеев называет вакханалией. И сетует на то, что никого не смущает глобальный факт, о котором сказал президент: в Байкал выливается 4,6 млн тонн кубов с худых очистных, после прохождения которых воды становятся еще более токсичными. Зато все сосредоточились на земельном вопросе.
– Государство должно решить, нужен ему здесь туризм или не нужен. Мы на местах эти вопросы не решаем, – говорит глава администрации, пеняя на то, что не прописаны даже правила организации туризма. Действительно, они готовятся только сейчас, после того, как разгорелись страсти. Почему они не были написаны раньше? Почему не строятся очистные сооружения, которые на прибайкальских территориях нужны как воздух? Почему нельзя строить локальные очистные? Почему государство не компенсирует населению убытки, вводя запреты, как этого требует статья 33 основного закона страны – Конституции? И так далее, и так до бесконечности. Все обсуждения вокруг проблемы Байкала сегодня строятся на бесконечных «почему». Именно поэтому они не предполагают никакого взаимопонимания и выработки конкретной стратегии – ибо кто-то, предположительно - государство, должен ответить на все эти бесконечные «почему». Фактически: раздать статусы, полномочия, определить правила и закрепить все в цифрах.
– Прокуратура и все, кто подает на нас иски, используют термин «земля в границах объекта всемирного природного наследия». А где границы? Законодательно их нету. Но если на этом термине настаивают, то напомню: все земли, занятые объектами всемирного природного наследия, налогообложению не подлежат. Мы же все, ольхонские жители, платим. Надо либо вернуть деньги, либо менять законодательство…
Ольхонский район давно находится в таком интересном положении. Весь остров – это национальный парк, где администрация не имеет права даже туалет построить, даже копейку бюджетных денег потратить, потому что земля под парком федеральная. Но сегодня ситуация вокруг острова накалилась. И возник вопрос: как может помочь в ее разрешении местная власть? Задаем вопрос Андрею Алексеевичу:
– Что может сделать муниципальная власть в свете происходящего? Ну хоть что-нибудь может?
– В свете происходящего – ничего. Это не наши полномочия.
Тем временем
Дело о водоохранной зоне Байкала сдвинулось с мертвой точки
Решение правительства России об увеличении водоохранной зоны Байкала с 500 метров до 140 километров пытались оспорить 20 истцов – жители Иркутской области, среди которых владельцы турбаз и собственники земельных участков на побережье Байкала. И хотя Верховный суд принял решение не в пользу жителей Прибайкалья, результатом суда активисты довольны – нарыв вскрыт, о проблеме заговорили на высоком уровне.
Истцы просили признать частично незаконным решение правительства РФ, ведь с вступлением в силу данного закона в водоохранную зону попало более 40 населенных пунктов, где проживают 120 тысяч человек, под запретом оказались строительство, продажа земельных участков, а также захоронение. Парадокс в том, что на этой территории находится порядка 40 как закрытых, так и действующих кладбищ, 28 автозаправочных станций, дороги без твердого покрытия и другие объекты, которых в водоохранной зоне быть не должно.
С заявлением о признании решения правительства незаконным 20 иркутских активистов обратились в Верховный суд. Сегодня было озвучено решение — в удовлетворении исковых требований об оспаривании распоряжений правительства РФ в части утверждения размеров Байкальской природной территории и водоохранной зоны озера Байкал отказать.
— Мы знали, что решение будет таким, но тем не менее очень довольны, — говорит одна из истцов, член Сибирской Байкальской ассоциации туризма Марина Григорьева, — самое главное, что о нашей проблеме начали говорить на высоком уровне. Когда судья Верховного суда спросил у представителя Минприроды: «Что вы собираетесь делать с людьми, которые живут и работают в 40 населенных пунктов водоохраной территории?», специалист ответил, что границы водоохранной зоны Байкала были закреплены в пределах 500 метров, где проходят новые границы, на сегодняшний день не определено. Сейчас мы ждем текстовую часть приговора и надеемся, что вопрос с границами будет решаться с учетом как экологии, так и интересов жителей прибайкальской территории.
