В Иркутском районе больше всего людей селятся в новых поселках либо застраивают новые районы уже существующих сельских поселений – как, например, микрорайон Западный в Хомутово. «Неназванное не существует: настоящее и будущее пригородов провинциальной России» – так доктор социологических наук, проректор ИГУ по научной работе и международной деятельности Константин Григоричев назвал свою лекцию, прочитанную им для горожан в библиотеке им. Молчанова-Сибирского. По мнению лектора, для того чтобы определиться с тем, что такое пригород и как будут развиваться пригородные территории, надо ответить на три вопроса: «Что это?», «Где это?» и «Кто это?».
Зона ежедневных пассажиров
В современной российской системе административно-территориального деления такой административной единицы, как пригород, не существует. Есть сельский район, городской округ и городское поселение. В Ангарском городском округе есть типично сельские поселения, а в Иркутском районе все население номинально полностью сельское. Для населения есть принципиальная разница хотя бы в коммунальных тарифах — в России нет переходного пригородного тарифа, только городской и сельский.
Социологи отмечают, что в Иркутской области, как и в других регионах, начался период так называемой субурбанизации - когда жители городов стремятся переехать из городских квартир в личные дома, но с условием: эти дома должны располагаться там, откуда можно без лишних проблем добраться до места работы или учебы в городе. Сколько же народу живет в пригороде?
- За 15 лет, с 2002 по 2017 год, в Сибири население столиц регионов выросло от 3,9% (Омск) до 21,8% (Томск); пригородные районы выросли в 2,87 раза в Улан-Удэ и в 2 раза в Иркутске. Единственное исключение - Томск, где пригородное население сократилось на 15%, но это только потому, что там пригороды административно включили в состав города. Если брать данные на 1989 год за 100%, то Иркутский район у нас рос каждый год почти на 40%, а Иркутск — всего на несколько процентов. Важно еще учитывать, что у нас в стране учет населения идет по месту прописки, и пока люди построят дом, пока поставят на учет, пока переедут, пройдет немало времени. Так что, я думаю, по документам в Иркутском районе живут 120 тысяч человек, а по факту не менее 130-135 тысяч, — отмечает Константин Григоричев.
Четко сказать, что такое пригород, не могут даже его жители. «Не город, не деревня», «как в городе, но не в городе», «населенный пункт, примыкающий к городу» - вот одни из самых популярных ответов на этот вопрос от жителей пригорода.
Американский социолог Роберт Парк определял пригород как «зону ежедневных пассажиров», то есть таких людей, которые каждый день едут в город на работу и потом возвращаются обратно. Сейчас такой подход не работает: каждый день на работу в центр Иркутска едут жители Ново-Ленино и Иркутска-2, а также Ангарска и Шелехова, но это не пригород. Поселок Дзержинск – пригород? Это отдельное муниципальное образование, вплотную примыкающее к Иркутску настолько, что граница между Иркутском и Дзержинском проходит по одной из улиц: с одной стороны улицы – Иркутск, с противоположной – Дзержинск. А Луговое – это пригород? А жилой комплекс «Стрижи» в Иркутске? А поселок Березовый? Жители этих домов считают себя горожанами, да и дома у них – самые городские: многоэтажки, квартиры, централизованное отопление и водоснабжение, только тариф сельский.
Так что такое пригород? Пригород образуется в основном из-за миграции. Вот только в Бурятии жители села переезжают в город, а в Иркутской области горожане перебираются за город. Во многих ДНТ и СНТ есть постоянно проживающие там люди, но можно ли считать эти товарищества пригородом? Вопрос пока остается без ответа.
Колхозники и понаехавшие
А может, получится идентифицировать пригород через его жителей? Вряд ли. Говоря о себе, люди, живущие в этих территориальных образованиях, чаще всего употребляют выражение «Ни к селу, ни к городу».
В пригороде особый уклад жизни. Он не городской и не сельский, а имеющий в себе черты и того, и другого. Так, в пригороде жители не зависят от городских квартир с их планировкой и могут обустроить свое жилье по собственным пожеланиям. Они знакомы с соседями, но, в отличие от сельских и деревенских жителей, не поддерживают с ними тесных контактов. Возле их домов есть земельные участки, но они не используются для того, чтобы обеспечивать живущих здесь продуктами питания, да и размер этих участков по большей части довольно символический. Дома благоустроенные – есть отопление и водоснабжение, но чаще всего местные: бойлер, скважина, септик.
И по социальному положению жителей этих территорий нельзя дать одно точное определение сущности населения и самих пригородов. Это раньше дом «за городом, но рядом» имели только самые богатые граждане. Он был статусным: красный кирпич, три этажа, башни и арки, толстая ограда, кованые ворота… Сейчас в одном поселении и даже на одной улице могут соседствовать дома в стиле «а-ля младоросс» и небольшой одно- или двухэтажный деревянный дом, построенный «офисными клерками». В таких поселках – открытых или закрытых (в самом прямом смысле, с забором по периметру и охраной на въезде) - могут одновременно проживать переселенцы из северных районов, обычные работяги и руководители среднего звена. Так кто они такие – жители пригородов? Один из собеседников Константина Григоричева сказал дословно так: «Здесь всякой твари по паре: менты, продаваны, силовики, коммерсы, работяги, интеллигенция всякая». И если в тех же США состав жителей пригородов более однороден -- период «белых воротничков» (менеджеров) сменился периодом «синих воротничков» (квалифицированных рабочих), то в России, особенно в провинциальной, собирательного названия нет до сих пор. Ясно только, что жители пригородов четко противопоставляют себя коренным жителям пригорода -- «местным», или «колхозникам».
Паевая земля совхозов создала пригород
Говоря о пригородах, многие упоминают малоэтажность застройки территорий, но и это спорный признак. В российских городах, в том числе в Иркутске, внутри «городских границ» есть целые районы малоэтажной застройки – так называемый частный сектор. К примеру, предместье Рабочее, Марата, Ново-Ленино, Копай, район аэропорта, подъезды к новому мосту через Ангару, целые улицы возле железнодорожного вокзала… Такие же районы есть и в других сибирских городах. Люди, живущие в таких домах, раньше считались неблагополучными, маргиналами, а частный сектор был своего рода страшилкой для горожан, где грабят и убивают средь бела дня. Сейчас жители частного сектора активно строятся на своих участках, и вместо небольших, чисто деревенских домов там возводятся крепкие двухэтажные здания. Но можно ли назвать эти районы пригородом?
Константин Григоричев рассказал, что обнаружил в Омске несколько закрытых поселков с индивидуальными домами в черте города, бок о бок с многоэтажной застройкой. Пригород это или нет?
-- Урбанисты измеряют пригород транспортной доступностью — от 20 до 40 минут. Но это гибкая вещь, тут многое зависит от качества дорог. По Качугскому тракту на УАЗике – это одно, а на городской машине по Голоустненскому тракту — совсем другое. А может ли быть пригород в городе? В России пригороды не формируют кольцо вокруг города. В Иркутске рост пригородов идет вдоль автомобильных дорог. Но есть прямая зависимость от того, включена ли земля в оборот. Мы с коллегами пытаемся обосновать, что пригороды растут именно там, где наиболее развит частный оборот земли и где были колхозы и землю раздали в виде паев, — говорит Константин Григоричев.
Часто пригород – это и новая форма взаимодействия общества и власти. Например, те же территории, выросшие из СНТ и ДНТ, где реальной властью на месте является не глава администрации села или района, а председатель и правление.
Константин Григоричев считает, что пригород – это своего рода фронтир: граница пространства освоения территории, лежащая поверх номинальной границы города и села. Его отличие от жесткой административной границы состоит в том, что он может двигаться в любую сторону. Так, американский фронтир был местом, где человек в городской одежде и общающийся на современном языке живет в сельской дикой местности и меняет эту местность в соответствии со своими идеалами.
Иркутский социолог считает, что будущее пригородов в росте, зачастую – стихийном. Жители этих территорий обладают большей свободой выбора, но и должны нести больше рисков, больше ответственности за свою судьбу.
Однако стихийный рост пригородов, по мнению социологов, в будущем может привести к тому, что в пригородных поселках могут начаться процессы социальной сегрегации – пространственного разделения жителей по уровню доходов, социальному статусу и месту проживания.
