Его идея в том, чтобы раскрыть широкой общественности фонды, в том числе доставшиеся Иркутскому краеведческому музею по наследству от Сибирского отдела императорского Русского географического общества. Другие артефакты, пополнившие коллекции музея позднее, также связаны с удивительными легендами.
Гингко юрского периода
Уникальный отпечаток листовой пластины реликтового растения гинкго на глыбе песчаника хранится в отделе природы Иркутского областного краеведческого музея. На территории нынешней Сибири гинкго – далекий предок нашей ели - известен со среднего юрского периода. На сегодняшний день на территории России растение не встречается, но его далекие потомки произрастают в Китае. Специалисты отмечают, что отпечаток растения в такой сохранности - большая редкость. Интересно, что глыба песчаника – случайная находка научного сотрудника Иркутского областного краеведческого музея Александра Суслова:
- Я нашел глыбу на так называемой Змеиной горе на 8-м км Александровского тракта, куда отправился за рептилиями в 2014 году. Змей я в тот день так и не нашел, зато обнаружил в распадке этот отпечаток. Однако для того, чтобы его достать, пришлось снаряжать целую экспедицию.
Образец представляет собой глыбу песчаника, на которой отчётливо виден отпечаток листовой пластинки с семью лопастями и фрагментом черенка. Вокруг на плоскости можно разглядеть фрагменты ископаемых растений, видовая принадлежность которых не установлена. Размер глыбы: 34 см – в длину, 25 см – в ширину и 13 – в высоту. Сам отпечаток листовой пластинки - 10 см на 8 см.
Растение гинкго - представитель группы голосеменных, к которым принадлежат ели и сосны, поэтому раньше ботаники относили растение к хвойным. Учёные предполагают, что гинкговые являются непосредственными потомками одной из групп древних семенных папоротников и не родственны прочим голосеменным. В ходе изучения ископаемых образцов было установлено, что гинкговые возникли в начале поздней перми, а максимального разнообразия достигли в середине юры. В это время произрастало по крайней мере 15 различных родов гинкговых. Растения этого класса были широко распространены на Земле в мезозойскую эру. В умеренных полярных лесах Сибири юры и мела гинкговые были настолько обычны, что встречаются в большинстве отложений того времени, осенью земля часто была покрыта сплошным ковром листьев гинкго.
Кортик с трогательной историей
Особый трепет музейщики испытывают, когда горожане осознанно передают свои семейные реликвии в фонды. Ведь тогда их семейные легенды становятся частью общей истории. Именно такой предмет в 2006 году сотрудники нашего музея приняли в дар от жительницы Иркутска Натальи Петровны Дунаевой. Она передала в фонды офицерский немецкий кортик, выполняя наказ своей бабушки Марии Григорьевны Кононовой.
Заместитель директора Иркутского областного краеведческого музея по учету и хранению Ирина Коренева рассказала, что Мария Григорьевна получила его в 1948 году от однополчанина своего погибшего сына Виктора Петровича Кононова. Товарищ по оружию сообщил, что Виктор передал ему на хранение кортик перед боем с просьбой отдать матери, если не вернется с задания.
Друг погибшего также поведал Марии Григорьевне трогательную историю о том, как у ее сына оказался кортик немецкого офицера: «В смертельной схватке с врагом в боях за Ленинград они победили благодаря выучке и подготовке их разведывательной роты. Бой был жестокий, немцы дрались отчаянно, но оказались слабее, так как воевали за неправое дело и не на своей земле. Бог был на стороне нашей разведки, бой был уже кулачный, и наши победили. Немецкий кортик был взят у офицера, молодого, как и наш солдат. Но сын Марии Григорьевны, отняв кортик, в ход его не пустил, а оглушил кулаком противника. Добивать не стал, пожалел мать молодого немецкого офицера».
- Когда у предмета есть такая легенда, он особенно ценен для музея, - считает Ирина Коренева. – Ведь через судьбы людей мы можем лучше понять время, узнать, какими были люди в прошлом. Все это очень обогащает нашу историю, которая без таких подлинных эпизодов рискует превратиться в сухой набор дат и событий.
Бурятские шахматы
В отделе истории нашего музея можно увидеть уникальные шахматы конца XIX века, которые собрал в 1920-х годах этнограф и антрополог Бернгард Эдуардович Петри у коренных жителей Восточной Сибири – бурят и сойотов.
- Буряты традиционно обучали своих детей игре в шахматы, - рассказала заведующая отделом истории Татьяна Шафранская. – У бурят в шахматы играли мальчики и девочки, взрослые и старики. Шатар – бурятское, а хиашатар – монгольское название национальных шахматных игр. Главное различие между ними – размер доски и фигур («хиа»), при идентичности правил. В Республике Бурятия и сейчас проводятся турниры по шатару.
Хотя игра пришла к ним сотни веков назад из Индии, есть версия, что слово «шатар» происходит от «шатрандж» — так называются арабские шахматы. По одной из версий, монголы заимствовали шахматы у арабов через посредство персов.
Бурятские шахматы обычно зеленого и красного цвета, при этом окрашено только основание. Интересно название и изображение фигур в них. Так, король – ноен – важный мужчина, сидящий на троне или в паланкине. Ферзь – бэрс – мифическое животное вроде большой собаки. Может изображаться также в виде белого льва с зеленой гривой, барса или пантеры. Ладья – тэрэг – двухколесная кибитка без лошади с упирающимися в землю оглоблями. Встречаются комплекты, где ладья представлена колесом, драконом, легендарной птицей гаруда, павлиньим хвостом или веером, в современных комплектах – автомобилем или танком. Конь – монг – совпадает с традиционными шахматами. Слон – тэмээ – верблюд. Интересно, что кони и слоны могут различаться по половому признаку. Тогда на одном фланге – жеребцы и верблюды, на другом – кобылы и верблюдицы. Пешка – хүү – обычно щенок. Также пешки могут иметь форму львят, тигрят, зайцев или птиц.
Буряты были большими мастерами в шахматах. В позапрошлом столетии декабристы не раз проигрывали бурятским любителям. Декабрист Александр Петрович Беляев вспоминал: «Из Читы мы шли бурятскими степями; подводчики и провожатые наши тоже были буряты. Буряты имеют страсть к шахматной игре, и на дневках около юрт всегда составлялись шахматные партии, окруженные толпою азиатцев, следивших с величайшим интересом за игрой, нетерпеливо высказывая играющим свои взгляды. Некоторые из зайсанов играли с нами и играли так хорошо, что один из наших лучших игроков Николай Васильевич Басаргин первую партию проиграл. Нужно было видеть общий восторг, когда буряты увидели своего победителем... Вообще говоря, азиатцы играли так, что могли играть с хорошими игроками».
