Кто заплатит за подземный фонтан?
Деревянные дома в центре Иркутска – это вечная тема и вечный конфликт. Настоящий символ Иркутска – домики с деревянными кружевами – на самом деле таят в себе настоящий коммунальный ад. Многие из них относятся к памятникам истории – они помнят еще дореволюционные времена. Но люди в них продолжают жить и сегодня. И ежедневно «воюют» за право жить по-человечески.
Дом № 26 по улице Грязнова был построен в 1906 году. Это памятник регионального значения. Дом деревянный – из тех, что врастают своими окнами в иркутскую землю. Когда проходишь мимо, то через эти оконца сверху видишь все, что происходит в квартирах. Издалека этот дом похож на декорацию к фильму о рабочих слободках. Кажется, что сейчас завоет сирена ближайшего завода, и мужики в засаленных кепках отправятся на работу... Но в окрестностях уже давно нет заводов, а сам дом медленно, но верно чахнет.
Семья Андреевых заехала сюда четыре года назад. У Елены Андреевой астма. Врачи посоветовали переехать в деревянный дом.
– У нас хорошая квартира, – делится Елена. – Разве что нет холодной воды – в трубах только горячая. Питьевую воду берем на колонке.
Школьник Лев исправно ходит на колонку с двумя большими ведрами. Воды хватает на день на всю большую семью. Здесь живут трое детей и двое взрослых. Главное преимущество – это самый центр Иркутска: близко и школа, и детсад, и работа. Андреевы сделали в квартире ремонт, как и сосед сверху. Все жильцы этого дома подписали охранное обязательство – их ремонт не должен причинить памятнику никакого вреда.
И не причинял. Но в один прекрасный день из-под половиц у Андреевых неожиданно пошел пар. Прорвало трубу с горячей водой. Жильцы подумали: обычная коммунальная авария.
– Но с момента аварии нами стали играть в футбол, – рассказывают Андреевы. – «Отфутболила» и управляющая компания: дескать, они не имеют отношения к коммуникациям. И администрация сказала: «Вы – собственники помещения. Исправляйте ситуацию сами».
От пара на полу и стенах выступила влага, хотя раньше квартира была сухая и теплая. Моментально завелся грибок – и тут же «полез» на верхний этаж. Андреевы обратились на телевидение, и на следующий день приехала аварийная служба. Коммунальщики вырыли во дворе огромную яму, долго искали место разрыва.
– Больше всего мы боимся, что в «расчетке» за горячую воду нам теперь насчитают этот двухнедельный подземный фонтан, – говорят жильцы дома. – Да, мы живем в памятнике и бережем его как родной дом. Но почему, когда случилась экстренная ситуация, о нас тут же все забыли?
Андреевым теперь нужно переезжать. Находиться в заплесневевшей квартире опасно для здоровья. И нужно опять делать ремонт – менять и пол, и стены, и потолок, выбрасывать многие отсыревшие вещи. Жить собрались у родственников. Все члены семьи разъедутся по разным районам – иначе никак. Администрация предложила временно переехать в помещение благотворительного фонда для бездомных, но Андреевы испугались такого соседства.
– Мы ходили уже в приемную нашего премьер-министра Медведева, – говорит Екатерина Андреева. – А там говорят: «Вам еще нужно будет доказать, что эта авария произошла не по вашей вине…»
Ответственность за ситуацию ни одна из коммунальных служб на себя не берет. Неизвестно, кому принадлежат те сантиметры трубы, где ее прорвало.
В дезинфицированное завтра
Но не только памятники архитектуры страдают от коммунальных «нестыковок» – вот, например, хрущевки в Верхней Лисихе. Здесь уютные дворы, в которых до сих пор вывешивают сушиться белье, а на каждой лавочке – по дежурной бабушке. Но проблемы те же: с плесенью и дурным запахом.
В доме № 1а по улице 30-й Иркутской Дивизии затопило подвал – прорвало канализацию еще в январе. Но полностью решить эту проблему жильцы до сих пор не могут. Авария произошла, как предполагают жильцы, также в «пограничной зоне» ответственности. Во всяком случае – на стыке зон ответственности «управляшки», компании, которая занимается отведением отходов, и самих жильцов – потому что кто-то из них засоряет трубу. Разумеется, все стараются перекинуть эту проблему друг на друга. Впрочем, что могут сделать жильцы в этой ситуации? Во-первых, они могут найти квартиру, которая и стала отправной точкой проблемы, починить в ней канализацию, затем призвать на помощь коммерческую службу, которая за деньги откачает из подвала всю дрянь. Но это если проблема в какой-то конкретной квартире, а если она в общей трубе? Короче, надо искать. Соседи рассказывают, что все буквально уперлось в стену: коммунальщики не могут даже договориться, кто будет искать пробоину. Жильцы наизусть знают телефоны «аварийки», где им дают один и тот же ответ: надо искать причину.
– Мы задыхаемся от смрада, – жалуется Диана, которая живет на первом этаже. – Ежедневно вызываем аварийную службу и слушаем обещания управляющей компании про светлое, чистое и дезинфицированное завтра. Потом службы вновь измеряют растущий уровень фекалий – и ждут. И мы ждем. Но, простите, а как нам растить здесь детей, если не знаешь, какую бациллу схватишь из этого смрада?
Соседи из других подъездов относятся к проблеме прохладно: «У нас вроде бы не пахнет. Так что пусть решают сами...» Но это, может быть, пока не пахнет. А если запахнет?..
Чьи или ничьи?
Что делать иркутянам, когда коммунальная проблема оказывается в такой «пограничной зоне ответственности» – точнее, когда никто не хочет взять ее решение на себя? За комментарием мы обратились к Максиму Тельтевскому, заместителю гендиректора межрегиональной ассоциации управляющих многоквартирными домами Иркутской области и Бурятии «Содружество ЖКХ». Он отвечает как раз за подобного рода споры, которые переходят в юридическую плоскость.
– В законодательстве о предоставлении потребителям коммунальных услуг есть понятия внешней границы и границы эксплуатации, – говорит Максим Тельтевский. – Внешняя граница всех сетей водоснабжения, электричества и отопления проходит по фасаду многоквартирного дома. Граница эксплуатационной ответственности – это общедомовой прибор учета коммунальных услуг. Когда прибор учета в доме отсутствует, эти границы совпадают.
– Кто должен устранять аварию, когда она случается на границе?
– В случае аварии ответственность за ее устранение и замену коммуникаций несет тот, на чьих сетях она происходит. Если авария случилась на сетях до прибора учета, ответственность несет ресурсоснабжающая организация. Поэтому зачастую поставщик коммунальной услуги (особенно отопления) старается установить границы своей ответственности на теплоцентрали до колодца. От колодца до дома может быть 100 метров и более, и теплопотери на них оплачивают собственники (управляющая компания или ТСЖ).
Тельтевский напоминает, что самый большой вопрос в ЖКХ – бесхозные изношенные сети, которые чаще встречаются рядом со старыми домами. Например, рядом с ведомственными домами, которые построила и эксплуатировала обанкротившаяся организация. Дом передали муниципалитету, а сети остались в земле. На баланс их никто не взял, потому что слишком дорого приводить их в нормальное состояние. То же с проблемными объектами, которые строились на деньги дольщиков. Построившие сети подрядные организации испарились, не передав их «ресурсникам» или управляющей компании. И никто не знает, что находится в земле, как расположены трубы и из какого материала они сделаны.
Получается, что спасение утопающих (тонут они часто совсем не в воде) – дело рук самих утопающих. Чтобы не доводить ситуацию до форс-мажора, лучший выход – самостоятельно провести ревизию своего коммунального хозяйства. Форма организации ТСЖ (товарищества собственников жилья) в этом отношении подходит лучше всего. Собственники сами собирают деньги в общий котел, сами оплачивают расходы, а излишки отправляют на улучшение сетей. Несколько иркутских ТСЖ умудрились даже «выцыганить» деньги из фонда капитального ремонта, куда теперь каждый собственник обязан сдавать деньги. Сделать это сложно, нужно пройти множество согласований, и возвращенные деньги должны быть потрачены только на капремонт.
