«Бывший директор музея Александр Гимельштейн не уделял достаточного внимания вопросам обеспечения сохранности произведений искусства. В год музей зарабатывает 8-9 млн. Вместо того, чтобы организовать капитальный ремонт хранилищ, где сложилась критическая ситуация, он отремонтировал кабинет директора, проводил различные праздники и приёмы, - сказала министр культуры и архивов Иркутской области Ольга Стасюлевич. - Я многократно говорила с ним, что к организации музейной работы необходимо подходить системно, предлагала пройти стажировку и обучение, он ведь не музейщик, а журналист, но он отказался. Сейчас после проверки Иркутского территориального отдела Управления Минкультуры России по СФО наглядно видны нарушения». http://irkobl.ru/news/223456/
По мнению министра, Гимельштейн не просто развел эту плесень, но и всячески способствовал ее агрессивному распространению. «Комиссия выявила, что во всех зданиях музея около полугода не измеряли температуру и влажность воздуха, а это основные параметры хранения. По правилам проверять их нужно два раза в сутки и производить корректировку с помощью кондиционеров, увлажнителей воздуха и приточно-вытяжной вентиляции, - негодовала Стасюлевич. - Нестабильность и сезонные колебания температуры и влажности воздуха являются главной причиной старения музейных предметов, у них нарушается эластичность, происходит растрескивание, коробление, расслоение материалов. Между тем основные фондовые площади музея не имеют кондиционеров и увлажнителей воздуха, необходимых для корректировки температурно-влажностного режима, во многих помещениях отсутствует приточно-вытяжная вентиляция, а там, где она есть, например, в отделе сибирского искусства, сотрудники ею не пользовались, сообщив экспертам, что аппарат сильно шумит. В хранилищах графики и икон, которые особенно нуждаются в стабильных условиях хранения, кондиционеры не были подключены к электричеству». http://irkobl.ru/news/223456/
Короче, если бы Гимельштейн добросовестно бегал по музею с термометром и измерял влажность воздуха, то этой самой плесени, которая живет в музее более 25 лет, не было бы. Она была бы изничтожена каким-нибудь чудодейственным способом. Но, как рассказывают сотрудники музея, в борьбе с этой плесенью применялись самые разные технологии, в том числе и голландские, но безрезультатно. Проблема в том, что сырость идет из подвалов музея, вскрыть которые невозможно, потому что никто не знает, где находится туда вход. Из этих подвалов кроме вонючей сырости, генерирующей плесень, также лезут крысы, которые вполне могут грызть картины. Однако об этом никто никогда из представителей Минкульта не заявлял, предпочитали молчать. А вот когда надо было наказать Гимельштейна, решили об этой плесени вспомнить и приписать ее его «заслугам». При этом утаив самую важную часть правды про нее.
Далее мы приводим полную расшифровку записи телефонного разговора журналиста «МК Байкал» с директором Иркутского областного художественного музея имени В.П. Сукачева Натальей Сысоевой, в котором она отказалась в качестве доказательства правоты слов министра культуры пустить представителя газеты в хранилища музея.
Сысоева Наталья: В музей-то вы прийти сможете с фотокорреспондентом, это не вопрос, но в фонды вас никто не пустит, это особый режим хранения, разрешение вам главный хранитель не даст на посещение, я разговаривала с главным хранителем.
Журналист: Почему?
Сысоева: Это запрещено инструкцией.
Журналист: И вы не можете выписать пропуск, чтобы с нами прошел кто-то?
Сысоева: Вопрос такой: что вас конкретно интересует?
Журналист: Была информация, что галерея скульптуры только недавно открылась, и там уже грибок. Хотелось бы посмотреть.
Сысоева: Собственно, это вам смотреть не надо. Потому что есть заключение инспекции, которая только что прошла, и есть результаты этих экспертиз. То есть это совершенно конкретный документ, выданный определенной комиссией, это по сохранению культурного наследия, они подписывали этот документ. И все эти документы, и по состоянию фондов на Ленина, они есть на сайте baz.gov.ru, вы можете туда заходить и цитировать.
Журналист: Почему журналистов нельзя пригласить? Можно не только нас. Как было с библиотекой Молчанова-Сибирского, куда журналистов привели, все показали, и ни у кого не осталось вопросов.
Сысоева: Вы можете совершенно спокойно… Вы понимаете, если прошла комиссия и выдала заключение.
Журналист: Мы не комиссия, нам надо своими глазами видеть.
Сысоева: Ну, есть заключение о том, что есть грибок, о плохом состоянии фондов, все есть.
Журналист: То есть журналистов вы отказываетесь пускать?
Сысоева: Вы можете совершенно спокойно документы цитировать.
Журналист: Но журналистов пускать отказываетесь?
Сысоева: В принципе я не обязана это делать.
Где-то через полчаса Сысоева прислала СМС: «Фотографии фондохранилищ музея представлены пресс-службе и будут Вам переданы вашей подругой Марией».
Журналист ей перезвонил.
Сысоева: Пресс-служба у нас сейчас была, официально согласованная, чтобы все журналисты паровозом не ходили. Маша, она сказала, что вы ее подруга, она сейчас все фотографии сделала и вам разошлет.
Журналист: Работница пресс-службы или другого СМИ?
Сысоева: Я не знаю, у нас сейчас была представитель официальный. Я попросила ее отправить вам фотографии. Вы интересуетесь особенным образом…
Журналист: Почему журналиста другого СМИ пустили?
Сысоева: Потому что согласована была только одна.
Журналист: На каком основании? Почему нас не позвали?
Сысоева: Потому что вам всем сейчас разошлют фотографии.
Журналист: Это совершенно не то, о чем мы просили.
Сысоева положила трубку.
Как говорится, дальнейшие комментарии излишни.
