Однако восемь лет назад мощь «Саянского бройлера» не была такой очевидной, над предприятием нависла серьезная угроза банкротства. Агрохолдингом на тот момент было взято большое количество коммерческих кредитов, и, чтобы их отдать, необходимо было вывести предприятие на новые объемы производства, решив параллельно две стратегические задачи: технологический прорыв и захват рынков сбыта. Иначе финансовой стабильности было не видать. Перед предприятием стояла задача конкуренции по балансу себестоимости и качеству с крупнейшими холдингами европейской части нашей страны.
У Владислава Буханова, которого в группу компаний «Труд» пригласил Сергей Тен, для решения этих задач было все, кроме практического опыта в птицеводстве. Блестящее образование, полученное в Нижегородском государственном техническом университете по специальности автоматизация и робототехника, опыт предпринимательской и инвестиционной деятельности, но самое главное, неравнодушие и желание созидать, не просто имитировать деятельность, чем грешат сейчас многие, а добиваться результатов, очевидных не тебе одному, а даже самым отъявленным оппонентам.
— Владислав Валерьевич, скажите: то, что ваша жизнь сделала серьезный разворот и вы оказались в Сибири, да еще в таком неожиданном для вас качестве, это судьба или просто набор сложившихся определенным образом случайностей?
— Если бы мне десять лет назад сказали, что у меня будет любимая жена и четверо ребятишек, я бы никогда не поверил. До тех пор, пока я не встретил свою жену, я не знал, что четверо детей – это может быть такое счастье, но сегодня я считаю это главным своим достижением и ни дня не пожалел о том, что приехал сюда. Раньше я смотрел на жизнь и на вещи несколько иначе, считал себя самодостаточной личностью, был в меру эгоистичен, как большинство людей, но за эти десять лет со мной произошел качественный личностный рост и сейчас все по-другому. Я совершенно иначе смотрю на вещи, как отец, как руководитель предприятия. Это совсем иная мера ответственности, когда ты отвечаешь не только за себя и свою жизнь, а за жизни близких тебе людей и благополучие вверенного тебе коллектива. Если это моя судьба и предназначение, я за это благодарен. Если это достижение, то я этим горжусь. Но на самом деле я стараюсь от такого рода разговоров дистанцироваться, потому что, когда говорят, что нас по жизни кто-то ведет, я в это не верю. У меня ведь сразу возникают профессиональные аналогии, потому что в животноводстве, если куда-то ведут, то сами знаете, куда, этот путь – на бойню. Но я верю в высший смысл, который нам неведом, и, может быть, очень хорошо, потому что мы должны пройти свой путь, сделать ошибки, чтобы извлечь уроки, упасть и найти силы снова подняться, чтобы достичь еще больших высот. В этом, видимо, смысл.
— Скажите, в свете приобретенного вами опыта вы сейчас себя ментально считаете городским или все-таки сельским жителем?
— Я вырос в индустриальном городе, где вся жизнь крутилась вокруг одного промышленного гиганта – Горьковского автозавода. Соответственно это наложило на меня отпечаток и определило выбор образования. Я выбрал факультет автоматизации машиностроения, потому что тогда было уже очевидно, что монотонный человеческий труд будет автоматизирован и что будущее за высокотехнологичными производствами. Но пройдя практику после первого курса, я понял, что Россия находится в стороне от этих современных процессов. Я убежден, что при современных возможностях обеспечения быта вопрос, где жить вторичен, главный вопрос – какое дело твоей жизни, в чем ты состоялся как личность, честен ли ты наедине с собой, ты живешь, чтобы жить или казаться. Или ты имитируешь свою деятельность, а соответственно и жизнь. Ведь что такое счастье: это когда человек находится в гармонии с самим собой, когда ему не нужно себя обманывать, что он занят важным делом, а сам только и думает, когда наступит выходной, чтобы всех этих людей не видеть. На самом деле заниматься имитацией деятельности и имитацией счастья очень тяжело, обязательно начнешь повторяться, и все эту фальшь увидят. Вот почему жизнь в деревне и жизнь в городе — это как два разных измерения, взаимоисключающие друг друга парадигмы. Ближе к земле человеку легче оставаться настоящим, сохранять идентичность своей природе, быть, а не казаться.
Путь к счастью существует только один, когда человек видит результаты своего труда, только тогда можно обрести гармонию. В противном случае твоим постоянным спутником станет душевная пустота. Наша жизнь укрепляется тем, что мы делаем, именно поэтому самой эффективной трудотерапией, особенно в эпоху засилья офисного труда, является работа на земле. Вот человек на даче посадил семечко, оно выросло в зеленый куст и дало плоды, значит, все правильно сделано, значит, ты молодец. Это позволяет в обозримом будущем, в короткой перспективе получить ощутимый результат, и душа ликует. Это моя теория, но она подтверждается практически каждый день. И если на ней основываться, то выходит, что идея урбанизации, тем более в России, является противоестественной, она противоречит логике сохранения рода, законам природы. Нас слишком мало на такой огромной и богатой территории. С точки зрения экономики, конечно же, выгодно содержать людей в городах. Но нельзя малые города и села насильно загонять в урбанизацию, нужно стремиться создавать человеку условия счастья на земле, а не заставлять его видеть предел мечтаний в том, чтобы поменять квартиру в Иркутске на квартиру в Новосибирске или Москве или на квартиру в Черногории и даже пригороде Берлина.
— «Саянский бройлер» — это результат ваших управленческих усилий за последние восемь лет, вы им довольны?
— Успех «Саянского бройлера» в том, что мы смогли собрать людей, каждый из которых профессионально занимается своим делом. Это не единоличный результат моей деятельности, несмотря на то, что руководитель всегда все риски принимает на себя, за ним всегда его команда, которая страхует от ошибок. В современном экономическом ландшафте руководитель, даже самый талантливый, не может знать все вопросы досконально. Поэтому я считаю, что если начальник знает больше, чем подчиненный, то подчиненный не эффективен. И это совсем не парадокс, все дело в узкой специализации вопроса, который необходимо знать, поэтому сила руководителя в его команде.
Я пришел в компанию «Труд» как заместитель директора по агропромышленному комплексу. У нас уже тогда было родительское стадо в Мегете, где производилось инкубационное яйцо, в Саянске, как и сейчас, обитали бройлеры, в Куйтунской районе производились корма. К тому моменту предприятию удалось добиться существенных успехов, но особенность ведения аграрного бизнеса в зоне рискованного земледелия давала о себе знать.
Был период, когда агрохолдинг выживал только за счет перекрестного субсидирования и бартерных схем строительного кооператива. Долгие годы кооператив инвестировал в это производство колоссальные средства. У предприятия к моменту моего прихода была существенная долговая нагрузка в виде коммерческих кредитов, и рассчитаться по ним при существующем объеме производства было трудно. От меня требовалось провести оценку реального положения дел и соответственно просчитать, при каких объемах производства предприятие сможет рассчитаться с кредитами. На тот момент рынок давал такой шанс, потому что он начинал расти.
Иными словами, необходимо было разработать стратегию финансового оздоровления, увеличить объемы производства за счет модернизации и, разумеется, наладить сбыт. При этом нужно было понять, как и за счет чего на каждом этапе производства можно увеличить добавочную стоимость.
Мы разработали долгосрочную стратегию развития предприятия, главной составляющей которой стала не просто организация поставок кормов только от производителей Иркутской области, но и создание собственного технологического цеха по производству из этого сырья гранулированных кормов. Дело в том, что только гранулы, которые мы сами изготавливаем, могут обеспечить сбалансированное питание. В каждой грануле есть все необходимое для развития птицы. Мне до сих пор не верят, когда я показываю производство напыления гранул растительным нерафинированным маслом, что оно настоящее, пищевое, а не технологическое. Никто не может поверить, что в бочке в 120 тонн масло может быть настоящим.
Мы сделали ставку на качество кормов и не пошли по пути их удешевления. Мы не используем рыбную муку и отказались от инъектирования, то есть накачивания водой тушек. В краткосрочной перспективе это, может быть, и выгода, но для бренда это всегда потеря.
Мы выстроили полностью собственную цепочку, от кормов до реализации продукции, и это позволило нам контролировать себестоимость не только на отрезках производства, но и сезонно.
Но самое главное, что мы сделали: мы дали возможность вместе с основным производством расти фермерам, которые нам поставляют пшеницу. Мы авансируем их в посевную и в уборочную, потому что они сами не могут получить кредиты в банках.
Таким образом, с поставленными задачами мы справились и сегодня приняли вторую часть десятилетней стратегии, «Программу 16-20». В ней не ставятся такие амбициозные задачи, как раньше, но в ней учтен новый показатель – индексация заработной платы. Теперь у нас есть возможность за счет увеличения производительности труда и интенсификации производства повышать заработную плату работникам. Резервы для индексации зарплат у нас появляются и за счет добавленной стоимости, возникающей в результате увеличения ассортимента продукции.
— Ваше решение выдвигаться в кандидаты на выборах депутатов Законодательного Собрания Иркутской области вызвано тем, что вы, добившись успехов в бизнесе, решили попробовать силы на политическом поприще? Испытать себя в новом качестве?
— Здесь дело не в моих политических амбициях, а в логике здравого смысла и стратегии выживания. И если быть откровенным, это было не совсем мое решение, а желание трудового коллектива. Работники нашего предприятия подвигли меня на такой шаг, и вот почему. Когда освободилось место депутата от Зиминского, Саянского и Заларинского районов, территорий, где находятся наши производства, а стало быть, наши работники и члены их семей, то мой коллектив мне сказал: «Если не ты, кто защитит наши интересы». Дело в том, что нам постоянно внушали, что Саянск без «Саянскхимпласта» жить не сможет, что химическое производство – это центр мира, а вся остальная жизнь вокруг него крутится, что если оно встанет, то всему конец. Я не согласен с такой постановкой вопроса. Сегодня в Саянске проживает более 40 тыс. населения, а на «Саянскхимпласте» с учетом смежников фактически задействовано 2,5 тыс. человек. Выходит, что кое-кому выгодно создавать и использовать миф о градообразующем предприятии, чтобы держать в заложниках целый город. Недопустимо использовать спор двух хозяйствующих субъектов для устрашения населения. Нас заставляют думать и говорить, что если на «Саянскхимпласте» хорошо, то и в городе благополучно. Никто не спорит, химическое производство здесь было, есть и будет, но не все теперь зависит только от него. Этому производству есть альтернативы. Мы, к примеру, отвечаем за решение социальных и инфраструктурных вопросов для наших работников, фермеров и их домовладений. И мы обязаны им помогать в решении этих вопросов. А для того, чтобы это сделать, необходимо участвовать в областных и федеральных программах, в законотворческой деятельности, чтобы защитить их интересы.
