Судный Рождественский день

Премьера в Иркутском ТЮЗе оказалась детективом с психоанализом

Премьерный показ «Восьми любящих женщин» в областном театре юного зрителя явно удался. Многочисленной публике было на что посмотреть, чем интриговаться и над чем задуматься после спектакля. Емкая, динамичная пьеса французского драматурга Робера Тома, широко известная благодаря киномюзиклу Франсуа Озона «Восемь женщин», – блестящий жанровый микс, сочетающий в себе и туго закрученный детектив, и комедию разоблачений, и психологическую драму.

Премьера в Иркутском ТЮЗе оказалась детективом с психоанализом
Фото Марины Свининой

На фоне сказочной рождественской идиллии в богатом аристократическом доме дважды умирает невидимый хозяин – яблоко раздора восьми героинь, так или иначе претендующих на его покровительство, внимание и финансы. Действие ограничено замкнутым кругом усадьбы, отрезанной от мира снежным бураном, спрессовано в несколько тревожных часов. Обстоятельства исключают вмешательство внешнего зла: убийца – одна из восьмерки. Кто она? – Это центральная интрига сюжета. Поиск виновницы – нерв происходящего, многофигурный танец взаимных демаскировок на наших глазах превращает «благородное собрание» в галерею всех женских пороков, самым безобидным из которых становится страстишка к карточной игре служанки Шанель (артистка Валентина Прадун). Божий одуванчик в инвалидном кресле – теща домовладельца (заслуженная артистка РФ Галина Проценко), мнимая больная, отлично передвигается по дому втихомолку, чтобы прятать от ближних свои вожделенные акции и заветные пузырьки с выпивкой. Женушка, мать двоих дочерей (Людмила Попкова), давно задумала побег от проморгавшего состояние мужа с его компаньоном, ловко разорившим близорукого партнера и неудачного соперника. Примерная старшая дочь с примерными отметками и образцовым поведением в престижном колледже (Виктория Криницкая) скрывает тайную беременность. Опальная сестра хозяина – дама полусвета (Ольга Дерфлер) регулярно доит денежки отзывчивого брата ради прихотей своего любовника – того же вездесущего компаньона, с которым крутит шашни хозяйка, что обнаруживается ближе к развязке. Свояченица – старая дева (Елена Грищенко) безнадежно влюблена в своего зятя, завидует сестре, злословит о племянницах и спекулирует жалостью матери, демонстрируя фиктивные недуги и фальшивые обмороки. Ловкая бестия-горничная – ходячее искушение для хозяина и циничная шантажистка для его лживых родственниц. Ну, просто паноптикум грехов, ярмарка манипуляций, ханжества и лицемерия.

Одна младшая дочурка (Татьяна Чадина) – открыто и даже наступательно груба, необузданна, агрессивна. Она врывается в жеманный кружок домашних гусынь взъерошенным коршуном под рев «Рамштайна». Она нападает, дерзит, дразнится, тормошит, шокирует и бьет не в бровь, а в глаз. Этакая Маленькая Разбойница среди пугливых обывательниц. Пеппи Длинный Чулок, атакующая притворщиц. Она рьяно берется за расследование убийства, шагает по цепочке улик и мотивов, облачившись в длинный кожаный плащ и шляпу самодеятельного Ван Хельсиинга, преследует и разоблачает зло. По какому праву? По праву любви к отцу и правде. Ослепленная правотой Катрин (по-гречески «чистая, непорочная», «чистая всегда») одну за другой выводит на чистую воду всех участниц «тайного заговора» против главы семейства. И, наконец, в белых ангельских одеждах возносится на верхний ярус сцены, чтобы произнести изобличительную речь, всем воздать по заслугам, а заодно признаться, что все было только ее розыгрышем, сценарием ради срывания масок. В запертой комнате верхнего этажа - не бездыханный мертвец. Там отец, живой и прозревший, узнавший всю правду о своих «любящих женщинах», мужчина, на которого только она, Катрин, имеет право. Все соперницы устранены бестрепетной карающей рукой максималистки-валькирии. Она торжествует. Но в этот момент в комнате отца … раздается выстрел.

Фото Марины Свининой

Детективное расследование обернулось психологическим ребусом, с которым зрителю предстоит разобраться уже один на один. Стоит ли в юношеском порыве максимализма объявлять войну несовершенству мира, обвинять и карать сплеча, не пройдя не только мили, но и вершка в тех сапогах, которые износили взрослые? Подсудны ли отец и мать, даже если они не безгрешны? Эти и многие другие вопросы нахлынут на театрала, покинувшего опустевший зал. Все ли бабы – стервы? Жертва ли их притязаний – ни разу не показавшийся во плоти, невидимый и безгласный, заочный герой? Или, может, они – его жертвы? Почему так судорожно и тщетно женщины сражаются за его сердце? Почему рядом с ним, в его доме, они так пронзительно одиноки, тревожны и недоверчивы, каждая не смеет быть собой? Кто он, тот «голый король», которого так ломано, нестройно и двусмысленно «сделала» женская свита? Видел ли он живыми и страдающими этих заблудших и неприкаянных?

Давно на сцене Иркутского ТЮЗа не подавали такой концентрированной, насыщенной пищи для размышлений, да еще в таком изысканном и вкусном исполнении. В спектакле, поставленном директором театра, режиссером, заслуженным работником культуры России Виктором Токаревым, на этот раз удачно все. Богатая сценография в стиле модерн, выполненная художником-постановщиком Андреем Штепиным, создает поэтическую, ностальгическую тональность угасающей надежды, беззащитности хрупких иллюзий, эфемерности бытия. Ее усиливает и одновременно смягчает задний план холодного, безучастного снежного Рождества за высокими узорными окнами, символом несбыточных желаний висят у камина пустые подарочные носки. Музыкальные иллюстрации, мастерски выстроенные заслуженным работником культуры РФ Сергеем Маркидоновым, то будоражат короткими темами страха, тревоги, детективного азарта, то гипнотизируют психоделическими намеками, то погружают в романтизированную боль французского шансона. Мизансцены выстроены так точно и выпукло, временами застывая красноречием немых картин, что фигуры под светом рампы вычерчиваются, как под микроскопом. Актрисы, работая в стройном ансамбле, ярко раскрывают персональные образы, умудряясь при этом вместе создать и образ фантомного героя. Особенно хороши Галина Проценко и Людмила Попкова. Высокие, стройные, пластичные, облаченные в элегантные наряды стилистики декаданса (отдельный комплимент художнику по костюмам Наталье Убрятовой), они стали олицетворением увядания чувств, внутреннего надлома, обреченности одиночеству. Живой отклик зрителя вызвали актерские находки Елены Грищенко, чья ирония и почти клоунада обнажили инфантильный завистливый эгоизм перестарка Огюстины.

В застывшем финале все восемь участниц драмы замирают на сцене. Звучит щемящая песня на французском. Она о сиротстве души. Не зная языка, мы это понимаем. Луч света нисходит с «прокурорского» пьедестала верха сцены и, опустившись, задерживается поочередно на каждой из героинь. Словно говорит: посмотрите, посмотрите на этих людей, запутавшихся, затерянных во лжи и страхе, отравленных виной и стыдом. Посмотрите не грозным взором инквизитора, а сострадающим, любящим взглядом. Что с ними случилось? Не узнаете ли вы в них и себя? Последней попадет в фокус и отпечатается в памяти скрюченная фигурка Катрин. Неосторожной правдоискательницы, поверженного палача…

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру